Можно ли всё-таки считать гуманитарные науки науками в полном смысле слова? 2
Очевидно, что вердикт о научности гуманитарных наук в немалой степени зависит от толкования категории теоретического закона и процедуры объяснения в научном познании 3.
В последнее время в философии науки всё более очевидным становится невозможность механического переноса математических и естественнонаучных принципов познания на социальные и гуманитарные исследования. Именно в этой перспективе переоценивается эпистемологический статус гуманитарных наук. По мнению О.А. Вышегородцевой: невозможность переноса математических и естественнонаучных принципов познания на социальные и гуманитарные поиск новой модели научного объяснения проводится в русле неонатурализма, разрабатывающего гибкую модель научной рациональности, ядром которой, тем не менее, является методология естественной науки. Неонатурализм предлагает в качестве базисной модели объяснения каузальное объяснение, дополняя её смягченными требованиями к степени генерализации знания. Это облегчает проведение эмпирической проверки знания. Здесь налицо явное ослабление понятия номотетичности, что позволяет считать гуманитарную науку «хорошей наукой хотя бы в перспективе 4.
Неокантианство выявило два направления для хода эпистемологических исследований: либо мы признаем за образец научности естественные науки, и тогда гуманитаристика заведомо ненаучна, либо пытаемся построить особый канон научности, отличный от естественнонаучного, и таким образом обосновываем научность гуманитаристики 5.
Основная задача любой науки – познание объективных законов исследуемого предмета. Между тем в обществе, поскольку его функционирование и развитие есть результат деятельности людей, в предмет исследования полагалось бы включить сознание, волю, настроения, капризы и т.п., которыми непосредственно побуждается деятельность людей. Но можно ли тогда говорить применительно к обществу об объективных законах как специфическом предмете научного исследования? Сегодня мы отчетливо понимаем, что в данном обстоятельстве заключается принципиальная особенность и трудность социального познания 1.
Реальная эмпирическая история людей – это история тысяч и тысяч конкретных различных стран, народов и государств, короче говоря, она многообразна. Внутреннего единства в этом многообразии непосредственно не наблюдается, а без установления такого единства не может быть и научного подхода к истории, ибо последний опирается на признание объективных закономерностей. Закономерность же присутствует лишь там, где есть общее, повторяющееся. Абсолютной повторяемости нет и в природе, но все же подметить общее в различающихся природных процессах и явлениях сравнительно просто. Исследуя повторяющееся в явлениях природы – в естественных ли условиях или в лаборатории, – учёные рано или поздно приходят к открытию законов данных явлений, то есть необходимого, существенного, устойчивого в них.
Конкретная история не только многообразна, но и сугубо индивидуализирована. Реальная история отдельных стран, народов и государств уникальна. События, происходящие в той или иной стране, нигде и никогда потом в точности не повторяются. В связи с этим, казалось бы, напрашивается вывод, что в развитии общества нет законов, а, следовательно, не может быть и наук об обществе.
Все формы движения и развития в природе, будь то эволюция звездных систем или движение в микромире, геологические процессы или развитие растительных и животных видов, имеют относительно устойчивые состояния, поддающиеся разграничению, сравнению и измерению. Иное дело общество, его история. Миллионы и миллиарды людей живут и действуют, и из их индивидуальных действий складывается история человечества. Смерть и рождение постоянно обновляют человеческое море, здесь все и всегда изменяется. Кажется, нет никакой возможности остановить этот поток и как-то в нем разобраться. Это постоянное движение истории ставит перед исследователем не только проблему выявления относительно устойчивых исторических состояний и выработки критериев их выделения, но и задачу выяснения связи и преемственности, отдельных состояний исторической эволюции 2.
Необходимо провести различение собственно гуманитарных наук и социальных наук. Если объектом гуманитаристики в собственном смысле (литературоведения, искусствоведения) является индивидуальное и конкретное, то социальные науки (экономика, социология, история) ориентированы на открытие всеобщего – законов социальной действительности. А значит, для них остается в принципе возможным путь использования методологии естественных наук. Это корректирует неокантианскую дилемму: «не науки или особые науки», добавляя к ней третий вариант – науки по образцу естественных наук 1.
Теория строится таким образом, что она описывает непосредственно не окружающую реальность, а идеальные объекты. Идеальные объекты в отличие от реальных характеризуются не бесконечным, а вполне определённым числом свойств. В теории задаются не только идеальные объекты, но и взаимоотношения между ними. В итоге теория, которая описывает свойства идеальных объектов, взаимоотношения между ними, а также свойства конструкций, образованных из идеальных первичных объектов, способна описать всё то многообразие данных, с которыми учёный сталкивается на эмпирическом уровне. Именно в этом заключается смысл идеализации. Научная идеализация есть форма выделения общего.
Например, механика как научная дисциплина имеет дело не с реальными объектами, а с идеальными. Исследователь в данном случае измеряет только массу предмета и его возможность находиться в пространстве и времени, не обращая внимания на другие свойства. Понятно, что ни одна теория не может охватить всё многообразие мира.
Однако любая дисциплина, стремящаяся быть научным знанием, должна стремится к точности выражения мыслей. У истории в данном случае возможности значительно ограничены в сравнении с дисциплинами математическими и естественнонаучными. Есть мнения, что история в принципе не может оперировать понятиями, так как понятия – абстракции присущие только математическим и естественнонаучным дисциплинам. Другая точка зрения высказывается немецким исследователем – Р. Козеллеком в работе «История понятийная и история социальная» 2. Он солидарен с мыслью Марка Блока о том, что ещё до всякой истории надо было бы поставить историю понятий 3.
Любая научная дисциплина состоит из нескольких научных областей, специфика которых отображается относительно замкнутыми системами понятий, представляющих собой теории. Именно они объединяют вокруг себя соответствующий эмпирический материал.
Ограниченность позитивизма с его идеалом методологии, построенной по образу и подобию точных естественных наук, и неопозитивизма с его жесткими логическими требованиями к языку, вызвали интерес к проблемам априорных оснований научного знания. Данные основания рассматриваются в качестве социально-исторического контекста, совокупности социокультурных предпосылок, которые определяют возможности научного опыта в каждую конкретно-историческую эпоху 1. Эти же предпосылки детерминируют и характер теоретического поиска, определяя выбор фундаментальных принципов науки и стратегий формирования научных теорий на соответствующем этапе ее исторического развития.
Свое концептуальное воплощение эти идеи нашли в работах таких ведущих представителей исторического направления в философии науки как Т. Кун 2, И. Лакатос 3, П. Фейерабенд и других. Этих учёных объединяло убеждение, что развитие науки зависит от воздействия социальных и психологических факторов, поэтому философия науки должна опираться на историко-научные исследования, учитывать исторические изменения науки.
|
