Апостолы

Кем были спутники Иисуса

“Вспоминаю истинную жизнь Христа, какой это был сплош­ной ужас с момента Его выхода в народ для вручения ему Сокровищ Сердца и Ума. Можно ли было ожидать утонче­ния и справедливого отношения к истинным духовным цен­ностям среди хотя бы и преданных рыбаков. Одиночество полное”.

Е.И.Рерих ¹

Вынесенное в эпиграф утверждение Е.И.Рерих об окружении исторического Иисуса Христа сильно контрастирует с устоявшим­ся в церкви представлением об апостолах. Согласно распростра­ненной версии, апостолы были единственным и самодостаточным звеном между Спасителем и Церковью (христианством). Напри­мер, Иоанн Мейендорф в книге «Византийское богословие» пишет: «Никак невозможно (для Церкви в целом. – А.В.) узнать о Хрис­те и спасении нечто новое, тем более, превосходящее то, что апос­толы, по слову одного из них, “слышали, что видели очами, что рассматривали и что осязали руки наши, о Слове жизни” (1 Ин 1.1)» ². И хотя, как пишет И.Мейендорф, «развитие» и «рост» в познании Христа приложимы лишь к индивидуальному опыту, но для Церкви в целом Истина, в которой были наставлены преемни­ки апостолов, совершенна и исчерпывающа.

Это весьма парадоксальное заявление, притязающее скорее на идеал, нежели отражающее реальность. Ведь Церковь, собственно, как пишет тот же о. Иоанн, и состоит из «некоторого числа прича­щающихся, собравшихся вот в этом самом конкретном месте, где грешные мужчины и грешные женщины становятся “народом Бо­жьим”» ³. Получается, что, несмотря на «рост» и «совершенствова­ние» индивидуальных сознаний верующих, Церковь продолжает оставаться в незыблемой полноте Истины, некогда полученной не­которыми её членами. Но это уже попахивает спиритуализмом, вынесением представлений сознания за пределы конкретного обла­дателя этим сознанием. Странно и то, что для постижения духов­ного явления, каковым в первую очередь и является Христос, при­влекаются в качестве свидетелей органы чувств и человеческий рассудок («что слышали», «что видели»). Насколько известно, ни

Рерих Е.И. Письма в Америку (1948–1955). Т.3. М., 1996. Письмо от 16.04.48. Мейендорф И. Византийское богословие: Исторические направления и вероуче­ние. М., 2001. С.27. Там же. С.21.

В таком случае Истина как данность – есть запредельная для человечества величина, и для отдельно взятого человека она н е н а х о д и т с я (в Церкви в целом, у папы или еще где-либо), а есть процесс, личная встреча, сердечное откровение.

Участие иудеев в создании христианской веры и религии, как мы показали, сильно преувеличено. О том, кем в действительности были апостолы Петр, Иаков и Иоанн, если они по евангельской версии жили после исторического Иисуса спустя более чем 150 – 180 лет ¹, можно строить какие угодно предположения. Фактом ос­тается то, что если на обученного всем таинствам танаимов апосто­ла Павла в конце концов снизошло Озарение, то ничего подобного о противодействовавших Павлу апостолах Петре, Иакове и Иоанне не сообщается, если не считать историю о нисхождении на них не­бесного пламени в праздник Пятидесятницы:

“…и начали говорить на иных языках… Когда сделался этот шум, собрался народ, и пришел в смятение, ибо каждый слышал их говорящих его наречием… Иные, насмехаясь, говорили: они напились сладкого вина” (Деян 2.4-13).

Считается, что сей момент был величайшим в истории Церкви, ибо именно тогда апостолы и прочие присутствовавшие «исполни­лись Духа Святого» (Деян 2.4). С этого времени, подобно эстафете от одних другим, передавалась христианская преемственность. Но такое толкование указанного эпизода из «Деяний», как, возможно, и сам данный эпизод, вероятнее всего, представляет собой просто выдумку последователей Петра, нуждавшихся в подтверждении особых прав церкви и священноначалия. Ни в одной духовной традиции нет сообщений о коллективном Озарении. Озарение, или Просветление – феномен строго индивидуальный. По мнению ученых, «коллективное многоговорение», описанное в «Деяниях», является, скорее всего, известным науке феноменом – глоссолали­ей (бессвязным медиумическим говорением). Такое говорение осуждалось даже ап. Павлом:

“Так если и вы языком произносите невразумительные слова, то как узнают, что вы говорите? Вы будете го­ворить на ветер. Сколько, например, различных слов в мире, и ни одного из них нет без значения” (1 Кор 14.9-10).

В нашем исследовании «Кумран и Христос» представлены доказательства смерти Иисуса Христа ранее 67 г. до н.э.

венными учениками Христа. Употребление этого слова характерно в первую очередь для сочинений Павла и Луки, как предполагае­мого автора «Деяний» (для сравнения Мф – 1 раз, Мк – 2, Ин – 1, Деян – 28, послания Павла – 35). Это можно объяснить тем, что Павел и Лука были эллинистами, тогда как иудеохристи-ане и иудеи вряд ли стали бы использовать специализированный греческий термин. Кроме того, даже согласно «Деяниям», иеруса­лимские главы, вроде бы сподвигнутые Христом на международ­ную проповедь, около семи лет почему-то ничего не предпринима­ли, пока не появился неутомимый ап. Павел, упорствующий в принадлежности Христа всему миру. Т.е. для тех, кто сидел в Ие­русалиме и даже не считал необходимым проповедовать в иных иудейских городах (ибо центром культа у иудействующих был Иерусалимский храм), – для них термин «апостол», т.е. «пере­двигающийся», «посланник», был явно неуместен. С учетом значе­ния этого слова в греческом языке применение Павлом этого на­звания к замкнувшимся в Иерусалиме христианам можно рассмат­ривать как заведомую иронию. В любом случае термин «апостолы» и соответственно его доктринальное значение являют­ся продуктами эллинистической мысли и с членами Иерусалим­ской общины, ревностными поборниками «избранности» иудеев, они никак не связаны. Между реальными спутниками Иисуса Христа и образами, показанными в евангелиях и «Деяниях», – громадная дистанция. Из ряда апокрифов, например, следует, что одним из самых ближайших учеников Иисуса была Мария Магда­лина. Вероятно, весьма значим был и Матфей. Наверняка были и другие. Однако в новозаветном каноническом корпусе их выдаю­щаяся роль оказалась или неотмеченной, или умаленной. Безус­ловно, Иерусалимская община и другие спутники и последователи Христа, число которых, судя по многолетней проповеди Иисуса, исчислялось сотнями, если не тысячами, стали носителями вести о Христе и его Учении. И всё же все они являлись лишь преддве­рием христианства-религии, лишь свидетелями явления Христа, так что понадобились многие годы, прежде чем гений Павла вы­светил для широких масс универсальную суть и общую благость Христова провозвестия.

Думается, Петр, Иаков и Иоанн (исторические современники Павла) сами себя вряд ли называли греческим словом «апостол», а если даже и называли, то совсем не в том смысле, который им навязали впоследствии апологеты церкви, т.е. не в смысле вселен­ских распространителей благой вести Христа. Невозможно оста­ваться поборником ветхозаветного изоляционизма и одновременно

По поводу выдуманного церковного правопреемства от Петра профессор Александр Уайлдер говорил:

“Мы полагаем, что апостол обрезания, как величает его Па­вел, его великий соперник, никогда не был в имперском городе (т.е. в Риме ¹), также не имел там преемника, даже в гетто (ев­рейском квартале. – А.В.)” ².

Возвращаясь к теме происхождения имени «Петр», взятого в действительности от «пе´тра» мистерий, и к тому, что ап. Петр (Симон) умер не в Риме, а в Вавилоне, оставаясь ортодоксальным раввином, Е.П.Блаватская писала:

“Многие другие писатели, намного более ученые и заслужи­вающие быть выслушанными гораздо больше, чем автор данных строк когда-либо претендовал, достаточно наглядно доказали, что Петр никогда не имел какого-либо отношения к основанию Латинской церкви; что его предполагаемое имя Петра или Киф-фа, так же как и его Апостольство в Риме, является не чем иным, как просто игрой с термином, который в каждой стране означал, в той или иной форме, Иерофанта или Истолкователя Мистерий (которым Петр никогда не был. – А.В.); и, наконец, что он вовсе и не умер мученической смертью в Риме, где он, по всей вероятности, никогда не был, а умер, дожив до почтенной старости в Вавилоне. В Сефер Тольдот Иешу, еврейской руко­писи великой древности – это, очевидно, подлинник и очень дра­гоценный документ, судя по тому, как заботливо евреи скрывали его от христиан, Симон (Петр) упоминается как «верный слуга Бога», который проводил свою жизнь в аскетизме и медитации, как каббалист и назарей, который жил в Вавилоне «наверху баш­ни, составлял гимны, проповедовал милосердие» и там умер” ³.

Церковные историки утверждают, что ап. Петр (Симон) был в Риме во времена Нерона. Но Блаватская пишет, что боязливый, трижды отрекшийся от Спасителя Петр никогда бы не решился на поездку туда, где христиан скармливали животным. Но, как раз наоборот, в Риме тогда побывал несравнимо более известный, не­жели Петр (Симон), маг с похожим именем – Симон Волхв ⁴, не­навидимый церковью за те же самые чудеса, которые, согласно

¹ Согласно христианскому преданию, свою жизнь ап. Павел закончил в Риме, где
он, осужденный Нероном на обезглавливание, был казнен вместе с ап. Петром в
29 день июня, когда церковь и чтит их память. По общепринятой хронологии,
это произошло около 65 г. по Р.Х. – А.В.

² Блаватская Е.П. Разоблаченная Изида. Т.2. С.30.

³ Е.П.Б.Т.Д. т.3/5, с.123.

⁴ Е.П.Блаватская. со ссылкой на: Ориген. Против Цельса, Е.П.Б.Т.Д. т.3/5, с.109.

было опираться на известное среди христиан предание о смерти Петра в Вавилоне. Однако спустя годы, когда Римская церковь к середине – концу II века предприняла активные действия по узур­пированию главенства в христианском мире, ею был придуман миф о вручении Петром апостольского первенства римскому епис­копату и освящения сей передачи мученической кончиной в Риме.

Иудеев в Вавилонии было всегда много. Филон Александрий­ский, например, за двадцать лет до еврейского Рассеяния, вызван­ного разрушением Иерусалима, писал: «Континенты… полны ев­рейских поселений, как и острова, и почти вся Вавилония» (Legatio ad Gaium, 36). Задача переиначивания наименования мес­та смерти Петра – Вавилона – в Рим облегчалась тем, что в пере­носном смысле Рим также иногда назывался «Вавилоном». Объяс­няется это тем, что для христиан конца I и II века олицетворением цитадели бедствий и падения нравов была столица Римской импе­рии – Рим. Ириней Лионский и Ипполит Римский, например, счи­тали, что под «блудницей» Апокалипсиса Иоанн Богослов имел в виду именно город Рим. Но в более ранние времена таковым горо­дом упадка и всяческого разврата считался Вавилон, чье имя в библейской традиции стало нарицательным. Библейский «Вави­лон» как нарицательное имя, обозначающее город, жители которо­го предаются порокам и живут безнравственно, очевидно, мог быть использован применительно к Риму конца II века (времен Коммо-да). В этой связи историческое предание о смерти Петра в Вавило­не римские догматизаторы легко могли перетолковать как иноска­зательное свидетельство о смерти Петра в Риме.

Апологеты церкви, разумеется, объясняли загадочную концов­ку Первого послания Петра о пребывании апостола в Вавилоне как иносказательное название развращенного Рима. Однако такой авторитетный историк церкви, как В.В.Болотов, писал, например, что «нет оснований настаивать на иносказательном понимании это-

Раннее христианство. В двух томах. Т.2. М., 2001, с.252) и является пре­красным образцом раннехристианской чистосердечной проповеди с редкими по­здними вставками из Ветхого Завета и позднецерковной догматики. Некоторые авторы даже приписывают это Послание Павлу (что, думается, неверно). Ближе всего к духу Петра можно было бы считать Второе Послание, если бы не ряд фрагментов, выдающих очевидное авторство конца II века. Возможно, Второе послание написано последователем доктрины Петра. Можно заметить, что все новозаветные Послания не идут ни в какое сравнение с большинством писем Павла, характеризующихся мощным проявлением веры, мысли и знания (в этом смысле весьма заметны поздние вставки в эти послания, отличающиеся резким падением темпа в таких местах и явным поглуплением).

«Получается, значит, – делает из высказывания Оригена вы­вод протопр. Иоанн Мейендорф, – что согласно Оригену Петр – не более, чем первый “уверовавший”, а ключи, полученные им, от­крыли врата небесные только ему одному (а не через него для всех. – А.В.): если другие пожелают последовать за ним, они вольны “подражать” Петру и – получат те же ключи. Следова­тельно, слова Христа имеют сотериологическое, а не институцио­нальное значение… Получается, что весь экклезиологический спор Востока с Западом сводится к вопросу о том, что вернее: вера ли опирается на Петра или Петр на веру?» ¹. Или: только ли Петр обладает заветными ключами, или они могут оказаться у каждого?

Подход Оригена к «Петрову наследию» мог бы устранить лю­бые споры по поводу того, «какая церковь выше», ибо в трактовке Оригена первенствующая роль в Спасении или в обретении чело­веком Христа отводится не институту церкви (и не Римской церк­ви тем более), а непосредственно самому верующему человеку. Ра­зумеется, в епископальном (догматическом) христианстве такой подход был недопустим. В результате, установив примат церкви как инструмента Спасения, догматическая церковь обрекла себя на бесконечные и бесплодные споры о том, какая же из существую­щих церквей «главнее» и «спасительнее». Чтобы парировать наду­манные притязания Рима на главенство, другие церкви, прежде всего Востока, выдвинули свою контраргументацию. Протопр. И.Мейендорф отмечал, что, в отличие от понимания Римом «Пет­рова наследия», Киприан Карфагенский заявлял, что «“престол Петров” принадлежит, в каждой поместной церкви, епископу этой церкви. Григорий Нисский… мог писать, что Иисус “через Петра вручил епископам ключи небесных почестей”… Мысль о том, что некая частная церковь может, в полном теологическом смысле, бо­лее полно, чем иные церкви, хранить веру в Петра, оставалась ви­зантийцам чуждой. Консенсус епископов, а не авторитет какого-то одного епископа (папы. – А.В.) – вот что виделось им высочай­шим из возможных знамений истины. Отсюда их постоянное на­стояние на авторитете соборов» ². Можно заметить, что Ориген во­прос о вере в первую очередь сводил к внутреннему, т.е. личному обретению Христа верующим (ибо кто же другой сможет за него это сделать?), тогда как поздняя церковь вопрос о христианстве свела к вере во внешние положения догмата, истинное знание ко-¹ Мейендорф И. Византийское богословие: Исторические направления и вероуче­ние. М., 2001. С.176-177. ² Там же. С.177-179.

истинным основанием праведной веры? Веры в то, что человечес­кая душа есть сосуд Христа и что дух каждого человека может, подобно сыну, вернуться к Богу? Речь идет, конечно, не об умале­нии или отрицании общественных религиозных институтов, а о том, с чего начинается для любого человека подлинная религиоз­ность – с личного знания Бога.

У Е.П.Блаватской можно найти наиболее достоверное, на наш взгляд, объяснение происхождения евангельского символа «Петер», с которым много позже в доктринальных целях соотнесли спутника Иисуса – Симеона, назвав его также «Пётр». Она писала:

«Само апостольское имя Peter пришло из мистерий. Иеро-фант, или верховный понтиф, носил халдейский титул rtp, peter, или истолкователь. Имена Phtah, Peth’r, резиденция Валаама, Па-тара и Патрас, имена городов-оракулов, pateres или pateras, и, возможно, Буддха ¹ – все произошли от одного и того же корня. Иисус говорит: “На этом реtrа я построю свою церковь и врата, и правители Гадеса не одолеют ее” ³; подразумевая под petra высе­ченный в скале храм, а метафорически – христианские мистерии, противниками которых были древние боги мистерий подземного царства, которым поклонялись в обрядах Изиды, Адониса, Атиса, Сабазия, Диониса и Элевсинии. Никакого апостола Петра в Риме никогда не было; но папа, захватив скипетр Pontifex Maximus, ключи Януса и Кибелы и украсив свою христианскую голову шап­кой Magna Mater, скопированной с тиары Брахматмы, Верховно­го Понтифа Посвященных древней Индии, – стал наследником языческого верховного жреца, действительного Peter-Roma, или Petroma ³.

У римско-католической церкви два гораздо более могуществен­ных врага, чем “еретики” и “неверные”; и эти враги – сравнитель­ная мифология и филология… Убедительное мнение высказано слишком большим количеством ученых, чтобы сомневаться в том, что Индия была Alma Mater не только цивилизации, искусств и наук, но и всех великих религий древности, в том числе и иудаиз-

Э.Покок приводит вариации имени Будда: Bud’ha, Buddha, Booddha, Butta, Pout, Pote, Pto, Pte, Phte, Phtha, Phut и т.д. См.: «India in Greece», примеча­ние, приложение, 397. – Е.П.Б.

Синодальный перевод: «И Я говорю тебе: ты – Петр (камень), и на сем камне Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее; и дам тебе ключи Царства Не­бесного: и что свяжешь на земле, то будет связано на небесах, и что разрешишь на земле, то будет разрешено на небесах» (Мф 16.18-19).

Тиара папы также является совершенной копией тиары далай-ламы Тибета. – Е.П.Б.

Это неизвестное слово, которое никакая человеческая сила не смогла принудить раскрыть, – даже сегодня, когда брамин-ская власть сокрушена вторжениями монголов и европейцев, ког­да каждая пагода имеет своего брахматму ¹, – было выгравиро­вано на золотом треугольнике и хранилось в святилище храма Асгартха, чей брахм-атма единственный владел его ключами. Он также носил на своей тиаре два скрещенных ключа, поддержива­емых двумя опустившимися на колени браминами, – символ дра­гоценного клада, находящегося в его владении... Это слово и этот треугольник были вырезаны на печатке кольца, которое этот глава религии носил в качестве одного из знаков своего достоин­ства; оно было также обрамлено золотым солнцем на алтаре, на котором Верховный Понтиф каждое утро совершал жертву сар-вамеда, или жертву всем силам природы” ².

Достаточно ли это ясно? И не станут ли католики все-таки ут­верждать, что это брамины 4000 лет тому назад (за 2000 лет до Р.Х.) скопировали обряд, символы и одеяние римских Понти-фов? Мы этому ничуть не удивились бы» ³.

Когда миф о мученической смерти Петра в Риме укоренился, то появились всевозможные легенды о «деталях» этой смерти. Ев-севий, ссылаясь будто бы на Оригена (на 3-й том Толкования Оригена на Бытие, ныне утраченное), утверждал, что Петр «был распят головой вниз: он сам счел себя достойным такой казни» (ЦИ.3.1). Поздние комментаторы объяснили сей невиданный спо­соб казни тем, что Петр «считал себя недостойным умереть той же смертью, какой умер Христос». Исторический Петр, как выясни­лось, умер в Вавилоне своей смертью, а не занимался вместе с римским правосудием выбором способов экзекуции. Но образ рас­пятия «вниз головой» имеет, возможно, символическое значение, подобно троекратному евангельскому отречению Петра от Христа. Фигура человека в эзотерическом символизме выражает идею мик­рокосмоса и графически изображается пятиконечной звездой ⁴ (тогда как макрокосмос представляется семиконечной звездой).

Это неверно. – Е.П.Б. Высочайший Понтиф (брахм-атма) в данной традиции был только один, но никак не в «каждой пагоде». – А.В. Jacolliot L. Le Spiritisme dans le Monde. P.28. Блаватская Е.П. Разоблаченная Изида. Т.2. С.34-36.

«Пантакл (греч.) То же, что Пентальфа, тройной треугольник Пифагора или пя­тиконечная звезда. Он так назван потому, что воспроизводит букву A (альфа) на каждой из своих сторон, или в пяти различных положениях; кроме того, его чис­ло составлено из первого нечетного (3) и первого четного (2) чисел… В оккуль­тизме и Каббале он означает человека или Микрокосм, “Небесного Человека”, и

пятая голова Брамы исчезла, испепеленная «центральным гла­зом» Шивы ¹ (так называемым «третьим глазом», «глазом мудрос­ти»). Шива именуется также Панчанана – «пятиликий» и в эзоте-ризме в аспекте разрушения связан с Сатурном, являясь индус­ским аналогом иудейского Йахве ². В двойственной природе Ума (манаса) Сатурн представляет собою кама-манас («животный» ум), а символически – опрокинутую пятиконечную звезду. Если утверждается, что апостол Павел проповедовал истинное христи­анство, а Петр с его сатурнианским йахвизмом ему противостоял, то символическое позднецерковное изображение Петра переверну­тым на кресте (перевернутой пятиконечной звездой) оказывается вполне уместным. Еще раз обратим внимание читателя на то, что речь идет не об историческом Петре, но, прежде всего, о леген­дарном Петре, судя по всему, олицетворяющем отступницу – Римскую церковь. Учитывая это, становится понятной резкость, с какой Иисуса заставляют отозваться о Петре: Иисус, запрещав­ший говорить «брату своему… “безумный”» (Мф 5.22), тем не ме­нее в адрес Петра возмущенно воскликнул: «отойди от Меня, са­тана!» (Мф 16.23).

В Библии символизм пятиконечной звезды обнаруживается в Книге Бытия. Е.П.Блаватская писала: «…Начиная с Каина, перво­го убийцы, каждый пятый человек по линии его потомков (в ли­нии каинитов в отличие от параллельной добродетельной линии сифиан ³. – А.В.) – убийца. Вот так они идут: Енох, Ирад, Мехи-аель, Мафусаил и пятый – Ламех, второй убийца… Если начер­тать пятиконечную звезду Люцифера (вершиной вниз) и написать имя Каина под нижней точкой, а имена его потомков последова­тельно по другим точкам, – обнаружится, что каждое пятое имя, которое окажется написанным под именем Каина, будет именем убийцы. В “Талмуде” эта генеалогия дана полностью, и тринад­цать убийц располагаются под именем Каина. Это не совпадение.

Е.П.Б.Т.Д. т.2/2, с.727.

О тождестве между индусским Шивой и иудейским Йахве см. нашу книгу «Кум-ран и Христос», Приложение № 13 «Философский и ритуалистический Шива». «…Каин имеет сына Еноха, и Сиф также имеет сына Еноха (также Ено-са,Ch’anoch, Hanoch – можно выводить, что угодно из еврейских имен, лишен­ных гласных). По линии Каина Енох родит Ирада; Ирад Мехиаеля, последний Мафусала, а Мафусал Ламеха. По линии Сифа Енох родит Каинана и этот по­следний Малелеила (вариация Мехиаеля), который, в свою очередь, родит Иаре-да (или Ирад); от Иареда до Еноха (номер 3), который родит Мафусала (от Ма­фусаила), и, наконец, Ламех заключает список (см.: Быт. 4:5)» (Е.П.Б.Т.Д. т.2/1, с.490).