Левоэсеровское движение: организационные формы и механизмы функционирования
|
Скачать 0.99 Mb.
|
|
МОСКОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ имени М.В. ЛОМОНОСОВА На правах рукописи ЛЕОНТЬЕВ ЯРОСЛАВ ВИКТОРОВИЧ ЛЕВОЭСЕРОВСКОЕ ДВИЖЕНИЕ: ОРГАНИЗАЦИОННЫЕ ФОРМЫ И МЕХАНИЗМЫ ФУНКЦИОНИРОВАНИЯ Специальность 07.00.02 – Отечественная история Автореферат диссертации на соискание учёной степени доктора исторических наук Москва – 2009Работа выполнена на кафедре политической истории факультета государственного управления Московского государственного университета имени М.В. Ломоносова Научный консультант: доктор исторических наук, профессор ` Сидоров Александр Валентинович Официальные оппоненты: доктор исторических наук, профессор Ненароков Альберт Павлович доктор исторических наук, профессор Хаустов Владимир Николаевич доктор исторических наук Шубин Александр Владленович Ведущая организация: Московский государственный областной университет Защита состоится «_____» ____________ 2009 г. в ______часов на заседании Диссертационного совета Д.501.001.98. в Московском государственном университете имени М.В.Ломоносова по адресу: 119991, ГСП-1, г. Москва, Ленинские горы, Ломоносовский проспект, д.27, корп..4, факультет государственного управления МГУ, ауд. А-619 E-mail: informcenter@spa.msu.ru С диссертацией можно ознакомиться в фундаментальной библиотеке имени А.М. Горького Московского государственного университета имени М.В.Ломоносова по адресу: 119991, ГСП-1, г. Москва, Ленинские горы, Ломоносовский проспект, д.27 сектор А, ком. 114. Автореферат разослан «_____» _______________ 2009 г. Ученый секретарь диссертационного совета кандидат исторических наук, доцент Н.Л. Головкина Общая характеристика работы Актуальность исследования. Историки неоднократно обращались и достигли весомых результатов при изучении Партии левых социалистов-революционеров (ПЛСР). Однако полной картины левоэсеровского движения во всем многообразии его форм еще не было создано. Одним из мало изученных вопросов остается вопрос о формировании левоэсеровского сообщества, ставшего в дальнейшем ядром новой партии. Не решенным до конца является вопрос с определением верхних хронологических рамок движения, фактически не исследована дальнейшая трансформация левоэсеровского сообщества и механизмы фабрикации дел «Всесоюзного эсеровского центра» в 1937-1938 гг. Также недостаточно оказались разработаны проблемы внутрипартийных механизмов функционирования ПЛСР, взаимоотношений между различными течениями движения и его персонификации в 1919-1925 гг. Углубленное изучение левоэсеровского движения позволяет ответить на ряд краеугольных вопросов применительно к начальному периоду советской истории. Ключевыми из них являются, пожалуй, два вопроса: так ли неизбежен был раскол партии эсеров и был ли коммунистический эксперимент безальтернативным? То, что у истоков советской государственной модели стояла не одна, а две партии, свидетельствует о том, что политическая и идеологическая модель советского строя могла быть принципиально иной. Отсюда вытекает необходимость скрупулезного разбора предпосылок и хода конфликта между большевиками и левыми эсерами для того, чтобы проанализировать упущенные шансы его преодоления и смоделировать возможные сценарии альтернативного исторического развития. Не менее важным представляется детальный анализ процесса обособления левого крыла ПСР и, наоборот, возможности сохранения единой партии осенью 1917 г., поскольку ситуация с политической изоляцией большевиков могла изменить весь ход истории. Наконец необходимо понять, какие идеи из политического наследия социалистов-революционеров в целом и левых эсеров, в частности, могут быть востребованы на современном историческом этапе. Свидетельством проявляемого к ним интереса является проект издательства «РОССПЭН» по публикации многотомной серии документального наследия российских партий конца ХIХ – первой трети ХХ вв., не обошедший вниманием ПСР и ПЛСР. Овладение конкретными знаниями о механизмах функционирования левоэсеровских партий и организаций соотносится с проблемами становления современной управленческой науки в области партийного строительства. Ввиду постоянного участия автора в публикаторских проектах в работе широко применялись новые источниковедческие подходы. Объектом исследования является левоэсеровское движение на всем протяжении его существования и во всех формах его проявления. Предметом исследования являются структурно-организационная эволюция левоэсеровского движения и механизмы функционирования левоэсеровских партий и организаций, включающие выработку программных и уставных документов, тактики, партийное строительство, привлечение сторонников путем агитации и пропаганды, формы сотрудничества и борьбы с другими политическими группировками. Отдельное внимание в работе уделяется сценариям нескольких коллективных дел, в ходе производства по которым органы ОГПУ-НКВД пытались представить привлеченных по ним лиц в качестве руководителей разветвленного эсеровского подполья в СССР. Понятийный аппарат, используемый в диссертации, позволяет конкретизировать термин «движение», определяемое как совокупность организационных форм разных уровней сложности. Простейший уровень левоэсеровского движения представлял собой межличностное сообщество, под которым понимаются кружки и группы единомышленников, возникшие в 1905-1916 гг. и составившие затем основу партийного ядра левоэсеровской партии. Следующий уровень сложности представлен левоэсеровским течением внутри единой партии эсеров на протяжении 1917 г., функционировавшим в виде фракции. Наивысшей организационной формой левоэсеровского движения являлась Партия левых социалистов-революционеров (интернационалистов), существовавшая в разное время в статусе легальной массовой партии, полулегальной партии, нелегальных структур и в комбинированном «надпольно-подпольном» виде. Вокруг партии группировались ее сторонники (например, «стихийные» левые эсеры, наподобие вошедшего в историю Гражданской войны М.А. Муравьева, и входившие в группу «Скифы» литературные попутчики). В дальнейшем с левоэсеровским движением отождествляли себя участники ряда молодежных групп и организаций середины 1920-х гг., существовавших в протопартийном виде. Вследствие не прекращавшихся репрессий в отношении активистов движения произошел его упадок и сворачивание в простейшую форму идейного сообщества, выражавшуюся сначала в качестве существования левоэсеровских фракций и «коллективов» в местах заключения и ссылки, а позднее в виде поддерживавших связь между собой одиночек и небольших групп идейных единомышленников. Целью исследования являлось всестороннее рассмотрение организационных форм и механизмов функционирования левоэсеровского движения на всем протяжении его существования в виде идейного сообщества, массовой партии и иных образований в центре и на местах. Задачи, поставленные для достижения этой цели, были сформулированы в следующем виде:
Хронологические рамки исследования охватывают несколько периодов отечественной истории в зависимости от решения той или иной поставленной задачи. Так как левоэсеровское движение исследуется, с одной стороны, в виде существовавших партийных или протопартийных структур, и, в то же время, в качестве идейного сообщества, в диссертации преимущественно затронуто время существования собственно движения в 1917-1925 гг. Однако, исходя из второго признака, автор счел нужным сдвинуть основные хронологические рамки к моменту зарождения личных связей между будущими левыми эсерами и возникновению сообщества, и раздвинуть хронологию до ликвидации левоэсеровского идейного сообщества во время спецопераций НКВД по эсерам в 1937-1938 гг., вплоть до их физического уничтожения. Отсюда в качестве исходной точки исследования брался период революции 1905-1907 гг. и последующее десятилетие. В качестве верхней границы существования непосредственно движения был взят 1925 г., поскольку именно в это время произошел разгром последних организационно оформленных структур. Методологические основы исследования базируются на системном подходе и универсальном принципе историзма, которые предполагают изучение явлений и событий с учетом всех взаимосвязей и закономерностей исторического процесса. В основе конкретно-исторического исследования лежит синтез структурно-институционального и социокультурного подходов, что позволяет комплексно и разносторонне постичь его предмет. Принцип историзма основывается на критическом анализе источников и объективной оценке ситуаций в контексте присущих данному периоду тенденций. Сравнительно-исторический метод познания позволяет рассмотреть вариантность событий и построить их типологию. Для установления причинно-следственных связей между процессами и явлениями автор диссертации опирался также на логический и синхронный методы. Кроме того, с учетом использования в тексте диссертации большого корпуса архивных документов, в исследовании применялись специальные исторические методы источниковедческого анализа и принципы археографической обработки источников. К изучению общероссийских и региональных процессов автор подходил на основе дедуктивно-индуктивной техники выводов, а для понимания и оценки мотиваций тех или иных личностных поступков опирался на историко-психологический инструментарий. Степень изученности темы. Говоря об историографических вехах изучения левоэсеровского движения в целом, сегодня при его анализе в первую очередь нужно отталкиваться от диссертаций и монографий А.А. Кононенко и А.В. Сыченковой. В 2003 г. в Казанском государственном университете была защищена диссертация А.В. Сыченковой на соискание ученой степени кандидата исторических наук (научный руководитель А.Л. Литвин) по историографии левых эсеров, текст которой позднее был издан в виде небольшой монографии.1 Исследовательница выделила пять этапов в историографии ПЛСР, четыре из которых, согласно ее периодизации, относятся к советскому времени. Современный этап она рассмотрела в хронологических рамках второй половины 1980-х гг. – 2002 г. Указывая на то, что специальные исследования, посвященные анализу литературы о ПЛСР, отсутствуют, она ставила перед собой задачу «значительной корректировки» периодизации и общей оценки историографии ПЛСР. В 2004 г. вышла книга докторанта А.А. Кононенко, посвященная проблемам историографии эсеров.2 В этой монографии разбирались не только вопросы изучения собственно ПСР, но и ПЛСР. В 2005 г. в Тюменском государственном университете Кононенко защитил диссертацию на соискание ученой степени доктора исторических наук на тему «Историография создания и деятельности партии социалистов-революционеров в 1901-1922 гг.». Исследователь по сути дела также выделил пять этапов в историографии партии эсеров – четыре основных этапа и дореволюционный, названный им начальным. Он отметил, что первую попытку «историографического обобщения позиций и взглядов отечественных историков» при исследовании политических партий проделал Л.М. Спирин. Этот историк выделял три этапа в периодизации историографии ПСР: 1) начало 1920-х – середина 1930-х гг.; 2) середина 1930-х гг. – середина 1950-х гг.; 3) с середины 50-х гг. Авторы вводной статьи к вышедшему в издательстве «Наука» 1989 г. сборнику «Непролетарские партии России в трех революциях» предприняли корректировку данной периодизации.3 Начало третьего периода они датировали не серединой 1950-х гг., а 1963 г., связывая его с выходом книги К.В. Гусева «Крах партии левых эсеров». Кроме того, они выделили дополнительный, четвертый период, начавшийся в 1975 г., с момента проведения первого научного симпозиума в Калинине в декабре этого года, посвященного истории «непролетарских» партий России. Сам Кононенко отнес начальные границы второго этапа «не к середине 1930-х гг., а к их началу», сообразуясь с письмом И.В. Сталина «О некоторых вопросах истории большевизма» в редакцию журнала «Пролетарская революция» (1931), а начало отсчета третьего периода предложил (вслед за Спириным) вести с середины 1950-х гг. Начало же четвертого периода он, подобно Сыченковой, сдвинул на конец 1980-х гг., когда «произошел прорыв во взглядах на российскую многопартийность» и «началось формирование новой методологической ситуации». Несколько иначе подошла к историографическому обзору Г.А. Салтык, защитившая докторскую диссертацию на тему «Неонародническое движение в губерниях Черноземного центра России: 1901-1923 гг.» в 2002 г. в МПГУ. Она также выделила пять периодов в историографии, заключив первый из них в хронологические рамки 1917-1922 гг., и начиная отсчет третьего периода с середины 1930-х. В остальном периодизация Салтык повторяла схемы Сыченковой и Кононенко. Как видим, исследователям пока еще не удалось договориться в определении хронологических рамок и самих периодов в историографии. Следует заметить, что в исследовании Сыченковой был представлен далекий от полноты обзор собственно левоэсеровской историографии, что побуждает автора настоящей работы вернуться к повторному рассмотрению данного вопроса. В первое послереволюционное десятилетие историографами левоэсеровского движения были либо выходцы из его среды, либо коммунистические идеологи. Из работ первой группы, например, можно указать на очерки и статьи левых эсеров И.Ф. Леонтьева-Нечаева, В.А. Карелина, К.Н. Прокоповича, И.Г. Петрова и И.З. Штейнберга, доклады Карелина и террориста Я.Г. Блюмкина в Исторической секции Дома печати, как опубликованные, так и не появившиеся в печати. Большая часть их до сих пор не становилась предметом рассмотрения историографов и впервые разбирается в диссертации. Заметным упущением исследовательницы стало отсутствие в ее обзоре ряда статей по левоэсеровской персоналистике как 1920-х гг.4, так и современных.5 По мнению автора диссертации, количество периодов историографии должно быть увеличено. Если принять точку зрения Кононенко и учитывать дореволюционный период историографии, когда, например, было опубликовано нашумевшее журналистское расследование В. Владимирова об истязаниях М. Спиридоновой6, то второй период следовало бы заключить в хронологические рамки 1917 – конца 1920-х гг., а третий – доводить до времени физической ликвидации эсеров в годы «Большого террора». В течение второго периода историографическая тенденция определялась постепенным переходом от публицистики к научным исследованиям. Четко выраженная тенденция третьего периода – сползание по нисходящей от научных сочинений к псевдо-научным. При этом даже во второй половине 30-х годов порой наблюдалось странное сочетание работ с претензиями на историзм и откровенной исторической «фантастики». Например, еще в середине 1930-х годов продолжали появляться небезынтересные работы, принадлежавшие перу некоей А. Королевой. В исследовании А.В. Сыченковой отмечены две статьи этого автора, опубликованные в журнале «Борьба классов».7 Как удалось установить автору диссертации базовые работы Королевой писались еще в конце 1920-х гг., но далеко не все из написанного увидело свет. В РГАСПИ в составе фонда 71 (среди материалов секретариата Главной редакции планировавшейся в 16 томах «Истории Гражданской войны») хранится несколько рукописей Королевой о левых эсерах. Главным достоинством ее работ являлось использование воспоминаний А.А. Биценко, М.Н. Доброхотова, С.Д. Мстиславского и Г.Б. Смолянского о событиях 6 июля 1918 г., местонахождение которых историкам и архивистам в настоящее время не известно. В этот же период, в 1935 г. в Лондоне вышла значительная по объему и иллюстрированная фотоматериалом работа И.З. Штейнберга «Спиридонова – революционный террорист» на английском языке.8 В книге давалось подробное жизнеописание М.А. Спиридоновой, начиная от убийства ею Г. Луженовского и до начала 1930-х гг. Штейнберг привлек обширную мемуарную литературу и источники левоэсеровского происхождения из своего архива, попутно затронув вопросы истории ПЛСР. Ситуация с заархивированными работами Королевой показывает, что порой трудно провести однозначный барьер между историографическими периодами. К тому же необходим диалектический взгляд на «борьбу противоположностей» внутри каждого из них, что еще ярче проявилось в последующие десятилетия. Отсчет четвертого периода, безусловно, стоит вести с исследований К.В. Гусева, но не с момента формального выхода его монографии, а скорее со времени написания и защиты кандидатской диссертации в 1959 г. на тему «Борьба большевиков за крестьянство и крах партии «левых» эсеров». Отмечу при этом в качестве семантической приметы переходного времени взятие автором в кавычки слова «левые», что напоминало о фальсификациях и «страшилках» сталинской эпохи. В дальнейшем Гусев и подавляющее большинство историков отказались от подобного написания названия партии левых эсеров. (Хотя в отдельных случаях подобное написание встречается вплоть до середины 1970-х гг.!). В действительности в кавычки, наоборот, следует брать словосочетание «правые» эсеры, поскольку подобного названия никогда не существовало. В различных источниках 1917-1918 гг. (в том числе в стенограммах Всероссийских съездов Советов и протоколах ВЦИК) сторонники В.М. Чернова именовались эсерами центра, однако позднее в советской печати стали использоваться пропагандистские клише «правые эсеры». Монография К.В. Гусева, вышедшая в 1963 г., явилась своего рода тестом для сторонников и противников пересмотра исторических взглядов на левых эсеров и вызвала оживленную дискуссию.9 Одним из наиболее дебатируемых положений в книге Гусева стало его определение социальной базы ПЛСР. Историк полагал, что в момент основания левоэсеровской партии ее лидеры опирались на трудовое крестьянство, но уже весной 1918 г. «при углублении социалистической революции в деревне» ПЛСР «превратилась в кулацкую партию».10 Критики Гусева, придерживавшиеся сталинистских схем «Краткого курса ВКП (б)», упрекали его в «переоценке революционных заслуг левых эсеров и преувеличении положительных сторон и результатов соглашения большевиков с ними» (точка зрения М.В. Спиридонова). Следует отметить, что Гусев первым вышел за традиционные хронологические рамки освещения левоэсеровского движения лишь в 1917-1918 гг.11 Но особой привлекательностью пользовалась у советских историков как раз тема блока большевиков и левых эсеров, реанимированная в 1963 г. публикацией статьи Р.М. Илюхиной.12 Наряду с универсальными трудами Л.М. Спирина, В.В. Комина13 и др. в 1960-е и начале 1970-х гг. появились также насыщенные фактологическим материалом работы о деятельности левых эсеров в центре и в отдельных регионах (Ю.И. Шестака, П.П. Никишова, И.С. Капцуговича и др.)14 и работа о подконтрольной левым эсерам Крестьянской секции ВЦИК (Т.А. Сивохиной)15. Специальный раздел «Назревание раскола у эсеров» присутствовал в монографии Х.М. Астрахана.16 Кроме того, особо стоит отметить работы, касающиеся событий 6-7 июля 1918 г.17 Конечно, всем этим трудам в той или иной степени были присущи идеологические жупелы и ярлыки. Отсюда вытекала и специфическая терминология: «крах», «банкротство», «крушение», «разгром». Наиболее характерным примером являлась вышедшая в 1975 г. книга К.В. Гусева «Партия эсеров: От мелкобуржуазного революционаризма к контрреволюции. (Исторический очерк)».18 В этом «очерке» Гусев весьма тенденциозно оценивал организационные и тактические шаги левых эсеров после их разрыва с большевиками, допуская при этом фактические неточности и даже грубые ошибки. Но, помимо претендовавших на историзм, хотя и идеологически «выдержанных», появлялись труды, которые по аналогии с дореволюционной историографией можно охарактеризовать как «охранительные». К ним относятся работы по истории чекистов и их борьбы по пресечению деятельности левых эсеров. К подобного рода книгам относится, например, классический труд Д.Л. Голинкова, первое издание которого увидело свет в 1971 г.19 Пятый период в историографии желательно начинать все же с конца 1976 г., когда по инициативе тогдашнего ректора Калининского университета В.В. Комина и Научного совета, возглавляемого академиком И.И. Минцем, в рамках комплексной проблемы «История Великой Октябрьской социалистической революции», была проведена первая из трех состоявшихся в Калинине конференций. Эти научные форумы (1976, 1979, 1981)20 собирали лучших специалистов страны, изучавших весь спектр политических партий рубежа XIX-ХХ вв. и первых десятилетий прошлого столетия. Высшим достижением сложившегося на их основе академического научного сообщества стал выход в 1984 г. в издательстве «Наука» коллективной монографии 21 автора «Непролетарские партии России: Урок истории». Но обзор историографии изучаемой темы будет не полон, если не сказать об альтернативных советским «академистам» исследователях и публикаторах, принадлежавших к диссидентскому лагерю.21 Самым значительным историографическим событием из работ этого направления следует признать получившую широкую известность монографию об июльских событиях 1918 г., написанную эмигрировавшим в США, тогдашним аспирантом докторской программы, Ю.Г. Фельштинским.22 Выдвинув тезис о провокации с убийством посла В. Мирбаха со стороны ВЧК в целях устранения левых эсеров и установления однопартийной диктатуры, он тем самым бросил вызов всей советской историографии. Не случайно, что книга Фельштинского в дальнейшем вызвала острые споры. К независимым от идеологических установок отечественным публикациям можно отнести статью историка и библиографа А.В. Ратнера в соавторстве с Д.Б. Павловым о крупнейшем идеологе эсеров-максималистов Г.А. Нестроеве, положившую начало новому обращению отечественных историков к сюжетам левонароднической персоналистики.23 Столь же беспристрастным исследователем, уклонявшимся от тенденциозных штампов, выступил автор вступительной статьи и публикатор переписки организатора левоэсеровской печати Р.В. Иванова-Разумника с А.А. Блоком филолог (ныне академик РАН) А.В. Лавров.24 В течение этого десятилетия (1975-1985) продолжали выходить не потерявшие фактологическую ценность работы по региональной истории и по различным аспектам деятельности ПЛСР25. Особой положительной оценки заслуживает монография А.И. Разгона, посвященная послеоктябрьской деятельности ВЦИК, в которой впервые была показана роль левоэсеровской фракции.26 Образцом «охранительного» подхода при изучении проблемы исчезновения «непролетарских» политических партий в Советской России можно назвать работу М.И. Стишова, который вслед за печально известным членом-корреспондентом С.П. Трапезниковым высказывал уверенность в существовании в 1930-е гг. нелегального «мелкобуржуазного политического охвостья», состоявшего из меньшевиков и эсеров и смыкавшегося с «другими врагами советской власти».27 Шестой период историографии был обусловлен началом эпохи «перестройки» и «гласности», выражавшейся применительно к исторической науке в ликвидации «спецхранов» библиотек, издании инакомыслящих и зарубежных авторов, массовом рассекречивании документов государственных, партийных и частично ведомственных архивов. После событий августа 1991 г. историки получили доступ в закрытые для них ранее архивы КГБ, а документы партархивов и значительный массив архивно-следственных дел начали передаваться на государственное хранение. В числе первых достижений этого периода в плане изучаемой темы выделяются концептуальные статьи Л.М. Овруцкого, А.И. Разгона, С.В. Безбережьева28, а также ряд материалов по персоналиям.29 Именно в это время в «Политиздате» вышло 2-е издание «Красной книги ВЧК» и были опубликованы две новаторские книги М.И. Леонова.30 Новизна и концептуальность этих работ заключалась в стремлении освободиться от идеологических пут и непредвзято подойти к изучению эсеровского и левоэсеровского движения. В начале 1990-х гг. продолжали активно публиковаться, как названные авторы31, так и ряд региональных исследователей.32 Здесь, прежде всего, стоит выделить работы А.Л. Литвина, Л.М. Овруцкого, А.И. Разгона, А.М. Рыбакова, Ю.В. Мещерякова33. В 1992 г. журнал «Отечественная история» предоставил свои страницы Ю.Г. Фельштинскому с одной стороны, и Л.М. Овруцкому и А.И. Разгону с другой, для дискуссии о характере июльских событиях 1918 г.34 Важнейшим достижением зарубежной историографии в это время стал выход в 1994 г. фундаментальной монографии немецкого ученого Лутца Хефнера «Партия левых социалистов-революционеров в русской революции. 1917-1918 гг.».35 Если Литвин и Овруцкий36 в своей монографии сосредоточились главным образом на обзоре основных программных положений, выработанных левоэсеровскими форумами, либо выдвигавшимися отдельными левоэсеровскими теоретиками, то Хефнер создал многоаспектный «портрет» левоэсеровской партии, включавший рассмотрение организационных форм и механизмов функционирования. Самостоятельную ценность представлял подробный обзор политической географии ПЛСР. Однако его исследование не выходило за традиционные хронологические рамки; кроме того, в нем не учитывались некоторые немаловажные аспекты, в том числе партийные попутчики в лице группы «Скифы». В то же самое время общими усилиями филологов, философов и историков продолжало возвращаться наследие главного идеолога «скифства» и организатора левоэсеровской печати Иванова-Разумника37, а выход книги филолога Н.Н. Соболевской ознаменовал возвращение литературно-критического наследия и впервые созданную биографию члена ЦК левых эсеров Я.В. Брауна.38 При всем этом ряд историков оставался на догматическо-марксистских позициях. К их числу, например, относились Г.Д. Алексеева, М.В. Спирина, А.В. Медведев.39 Сложнее была позиция К.В. Гусева, который пытался частично пересмотреть свои старые подходы, но так и не сумел преодолеть некоторые устоявшиеся стереотипы.40 Наивысшими достижениями шестого периода историографии надо признать выпущенный в 1993 г. «Большой Российской энциклопедией» биографический словарь «Политические деятели России 1917» под ред. П.В. Волобуева, который содержал статьи о I и II съездах ПЛСР, свыше 20 авторских статей, посвященных лидерам левого народничества (в том числе – М.А. Спиридоновой, Б.Д. Камкову, М.А. Натансону, В.М. Чернову, В.К. Вольскому и др.), а также вузовский учебник «История политических партий России» под ред. А.И. Зевелева (глава о левых эсерах была написана Л.М. Овруцким и А.И. Разгоном). Отсчет новейшей историографии, по мнению автора диссертации, следует вести с 1996 г. В этом году в Казани увидел свет малотиражный, но исключительно важный сборник документов «Левые эсеры и ВЧК». Важнейшим достижением начавшегося седьмого периода стал выход из печати в том же 1996 г. энциклопедии «Политические партии России. Конец XIX – первая треть XX века», в которой имелось уже свыше 50 статей, посвященных персоналиям левого народничества и левонародническим изданиям. Также в ней были опубликованы подробные статьи о ПСР, ПЛСР, Белорусской ПСР, Партии революционного коммунизма (ПРК), Союзе эсеров-максималистов (ССРМ), группе «Народ». В том же году под редакцией В.Г. Белоуса вышел сборник международных научных чтений «Иванов-Разумник. Личность, творчество, роль в культуре», и составленный Н.Д. Ерофеевым первый том сборника документов и материалов «Партия социалистов-революционеров». Одновременно увидели свет две работы В.М. Лаврова – монография «Крестьянский парламент России (Всероссийские съезды Советов крестьянских депутатов в 1917-1918 годах)» и сборник «Мария Спиридонова: террористка и жертва террора». Конец 1990-х гг. был достаточно плодотворен в плане выхода новых изданий разных направлений: работ по дореволюционной истории ПСР41, исследований (в том числе коллективных) по персоналиям42. В 1999 г. вышло исследование Д.Б. Павлова о преследованиях правящей партией оппонентов слева в советское время.43 Далекая от полноты эта работа стала первой попыткой рассмотреть репрессивную политику большевиков в отношении левой части политического спектра в целостном и системном виде. В 2000 г. в издательстве «РОССПЭН» завершилось издание документальных сборников, посвященных ПСР, под редакцией Н.Д. Ерофеева, и вышел в свет первый том аналогичного сборника «Партия левых социалистов-революционеров. Июль 1917 г. – май 1918 г.» под редакцией Я.В. Леонтьева. Из продолжавших выходить исследований по региональной истории стоит выделить статьи А.А. Смирновой, М.И. Люхудзаева44, монографии Г.А. Салтык, М.В. Таскаева, Ю.И. Дойкова45 и С.В. Старикова. Монография Старикова «Левые социалисты в Великой Российской революции. Март 1917-июль 1918 гг. (На материалах Поволжья)», вышедшая в 2004 г. в Йошкар-Оле, представляет собой эталонную работу по регионалистике. В ней во взаимосвязи с происходившими в центре и на местах социально-политическими процессами не только рассматривается партстроительство левоэсеровских организаций Среднего и Нижнего Поволжья, участие их представителей в становлении Советской власти и конфликты с большевиками, но раскрываются структура губернских организаций, механизмы их функционирования, а также приводятся развернутые биографические справки о лидерах и активистах. Полной противоположностью ей в плане обезличивания истории является брошюра А.И. Юрьева.46 По левоэсеровским персоналиям продолжали публиковаться как новые архивные документы, так и научно-популярные работы.47 Особо необходимо выделить книгу тамбовского архивиста Ю.В. Мещерякова, выявившего ряд неизвестных ранее документов по генеалогии левой эсерки № 1 (М.А. Спиридоновой), ее тамбовскому окружению, детству и юности, включая ее участие в революционных кружках. Также нужно отметить появление подробных биографических очерков о зам. наркома земледелия в коалиционном СНК, одном из руководителей УПЛСР (борьбистов) Н.Н. Алексееве, о заведующем Восточным отделом НКИД, левом эсере А.Н. Вознесенском, о лидере Омской организации ПЛСР (позднее члене ЦК ПРК) Н.Е. Ишмаеве и об одном из лидеров уральских левых эсеров И.М. Латкине.48 Очерк о члене ЦК ПЛСР С.Ф. Рыбине сопровождал публикацию материалов следственного дела семьи Рыбиных-Луговских, которые затем были переизданы во многих странах.49 Целая группа статей о левых эсерах – членах Учредительного Собрания представлена в монографии известного тамбовского историка Л.Г. Протасова.50 В книге, например, имеется единственная в историографии статья об И.М. Прохорове, избранном кандидатом в члены ЦК на I съезде партии. Отдельного внимания заслуживает монография В.М. Лаврова «Партия Спиридоновой», в которой достаточно подробно разобран ход работы всех четырех общероссийских съездов ПЛСР.51 Однако эта работа содержит ряд ошибок (в частности, при попытке проследить персональные изменения в левоэсеровском ЦК). Авторитетными изданиями, хотя и затрагивающими историю левоэсеровского движения лишь косвенно, стали монография Т.В. Осиповой52 и вышедший в 2002 г. сборник документов и публицистики 1906-1924 гг. «Союз эсеров-максималистов» в издательстве «РОССПЭН», подготовленный Д.Б. Павловым. Один из разделов в книге Осиповой был посвящен проблеме левоэсеровской оппозиции и восстаниям крестьян под лозунгами ПЛСР в Центральной России в 1918 г.; Павловым была включена в сборник подборка документов из фонда 564 (ЦК ПЛСР) в РГАСПИ. По итогам прошедшей в ноябре 2003 г. в ИРИ РАН всероссийской научной конференции «Политические партии в российских революциях в начале ХХ века», проводившейся по инициативе Научного совета по истории социальных реформ, движений и революций, в 2005 г. в издательстве «Наука» вышел сборник материалов этой конференции. Среди них были, как обзорные статьи по проблемам историографии и источниковедения политических партий, так и конкретные статьи, касающиеся партий эсеров и левых эсеров.53 В числе наиболее заметных работ последнего времени, перекликающихся с задачами настоящей диссертации, следует выделить обширные монографии К.Н. Морозова и англоязычного автора А. Рабиновича54, а также составленную Н.Г. Охотиным и А.Б. Рогинским хронику «Большого террора».55 Морозов, в частности, коснулся начавшейся лишь в последнее время разработки проблемы тотальной ликвидации бывших эсеров в рамках сфальсифицированных дел т.н. «Всесоюзного эсеровского центра» в 1937-1938 гг.; Рабинович посвятил ПЛСР главу «Самоубийство левых эсеров».56 Новый архивный материал, касающийся региональных аспектов, был приведен в недавней монографии нижегородского автора В.П. Сапона, одна из глав которой целиком посвящена левым эсерам и эсерам-максималистам.57 Подводя основные итоги существующей историографии, можно прийти к следующему заключению: несмотря на значительные достижения в области изучения левоэсеровского движения, многие аспекты темы остаются недостаточно изученными или вообще не исследованными. Это касается внутрипартийных механизмов функционирования, в особенности левоэсеровского подполья, а также форм и способов коммуникации левоэсеровского сообщества после 1925 г. Выборочно оказалось исследовано левоэсеровское движение в российских регионах, фактически не изучалась деятельность левоэсеровских партий на Украине, недостаточно глубоко изучены левоэсеровские СМИ, боевая работа ПЛСР и ряд иных аспектов. |
Похожие:
 |
Методическое пособие по теме: «Аксиально-поршневые насосы» Использование этих машин возможно и при воздействии на них давления рабочей жидкости гидросистемы, приводящей во вращательное движение,... |
 |
Курсовая работа По дисциплине: «Бухгалтерский учет» На тему: Организационные формы бухгалтерского учета на предприятии и их совершенствование в условиях рынка |
|
Организационные вопросы: формы и режим работы Сроки реализации данной образовательной программы /продолжительность образовательного процесса, этапы |
|
Основные организационные формы в крупномасштабном бизнесе Развитие современного научно-технического прогресса в странах с развитой экономикой обусловлено размерами организации и эффективностью... |
|
1 Место и роль философского знания в системе общественного сознания 3 Социальные организации (лаборатории и институты) науки: формы и нормы их функционирования 26 |
|
Руководство для участников долгосрочных добровольческих программ... Межрегиональное молодежное общественное движение поддержки добровольческих инициатив «сфера» |
|
Большой юридический словарь Аболиционизм (от лат abolitio уничтожение, отмена) в конце XVIII- xix в в Сша движение за отмену рабства негров; в Великобритании,... |
|
«Движение это жизнь» «Движение это жизнь» эти слова известны практически каждому человеку. Тот факт, что двигательная активность полезна для организма... |
|
Ильин В. А. И 49 Археология детства: Психологические механизмы семейной жизни И 49 Археология детства: Психологические механизмы семейной жизни — М.: Независимая фирма “Класс”, 2002. — 208 с. — (Библиотека психологии... |
|
Инструкция по заполнению электронной формы «шаблон gs ncz price xlsx» Регламента функционирования участников оптового рынка на территории неценовых зон (Приложения №14 к Договору о присоединении к торговой... |
|
Учебное пособие к курсу лекций часть 1 Волгоград 2011 ббк л93 Рекомендовано... «Организационные основы приема и обслуживания туристов» для студентов, обучающихся по специальности 080502 Экономика и управление... |
|
Инструкция по заполнению формы «О предоставлении информации по подключению к гис гмп» Форма заполняется сотрудниками муниципальных образований по строкам формы, относящимся к соответствующему муниципальному образованию.... |
|
Применение современных ит в анализе эффективности функционирования банков рб Использование информационных технологий для оценки эффективности функционирования банков рб 13 |
|
Методические рекомендации по организации действий подразделений мчс... Приведение в режимы функционирования «повышенная готовность» и «чрезвычайная ситуация» 11 |
|
1 Фибрилляция и трепетание предсердий Трепетание предсердий (ТП)... Фп лежат схожие этиологические факторы и патогенетические механизмы, в связи с чем эти аритмии нередко переходят одна в другую. Встречающийся... |
|
Руководство созданием, размещением, хранением и восполнением резервов... Режимы функционирования рсчс, их установление и проводимые по ним мероприятия. Действия должностных лиц го и рсчс при различных режимах... |