Одинокая

Скачать 1.21 Mb.

Название	Одинокая
страница	1/6
Тип	Документы

rykovodstvo.ru > Руководство эксплуатация > Документы

1 2 3 4 5 6

И. КОНСТАНТИНОВА

E-MAIL: БЕЛАЯ@ОДИНОКАЯ
(или ХОДЯЧИЙ-КРАХ-ЛЮБОВНЫХ-ОТНОШЕНИЙ)

КОМЕДИЯ

в двух действиях по мотивам одноименного

романа Джессики Адамс

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

ВИКТОРИЯ, 30 лет, хороша во всех отношениях, рекламный копирайтер

ХИЛЛАРИ, 30 лет, подстать подруге, библиотекарь

ЛАЙМ, 35 лет, весьма привлекательный молодой человек, художник-график

ДЭН, еще более привлекательный молодой человек, 30 лет, адвокат

БИЛЛ, 30 лет, спортивного типа, простоватый парень, компьютерный гений

ДЭННИС, 40 лет, бизнесмен, брюшко, безвкусный галстук и апломб.

ДЖОДИ и ДОДИ, очень славные неразлучные подружки, 27 лет

БОББИ, самоуверенная дама лет 40, хозяйка рекламного агентства

КАЙЛИ, МАРДЖИ, РОБИН, НАДЯ, ДЕБОРА ― хорошенькие, стройные молодые девушки.

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

СЦЕНА 1.

Портал сцены представляет собой монитор компьютера с изображением всем известной заставки WINDOWS. Появляется БИЛЛ. Он тащит за хвост-провод огромную компьютерную "мышку", лежащую на авансцене на ярком коврике, с трудом перемещая ее, наконец, стукает ногой по левой клавише "мышки". В результате Windows-занавес мгновенно исчезает, открывая обычную дешевую однокомнатную квартиру, снятую по случаю: массажный стол, заменяющий письменный, на котором стоит компьютер, жуткое крутящееся кресло; засаленный диван; небрежно убранная двуспальная кровать, шкаф, в углу нечто вроде мини-кухни: раковина, электроплитка, шкафчик с посудой, в углу стоит ящик из-под компьютера, всюду разбросан пенопласт из его упаковки.

Задник, на фоне которого расположена мебель, тоже представляет собой монитор компьютера, только теперь в нем открыто окно Интернета с обложкой книги Джессики Адамс ― имя автора и название книги (спектакля).

Возможно и другое решение – без задника в виде окна монитора. В этом случае в углу на авансцене должен находиться столик с компьютером, а работающий за ним человек должен быть виден лишь силуэтом, дабы не было сразу раскрыто его инкогнито.
ВИКТОРИЯ и ХИЛЛАРИ на протяжении всей первой картины занимаются чем угодно, что только способен придумать режиссер, имея в виду самые будничные дела, – пробуют кое-где пальцем пыль, иногда вытирают ее, перебирают книги, роются в ящиках, в платяном шкафу, что-то извлекая время от времени, что-то примеряя, изучают в зеркале свою кожу, красят лаком ногти, готовят и пьют кофе, моют посуду и так далее, но сначала рассматривают фотографии.
ХИЛЛАРИ (как бы продолжая начатый разговор, разглядывая подругу). А знаешь, Вика, все же очень неплохо. Тебя просто не узнать!

ВИКТОРИЯ. Ничего не поделаешь! Новый мужчина – новая прическа. Даже забавно, Хиллари, каждый раз, когда мы с кем-нибудь расстаемся, то проделываем одно и то же. И это не глупости: я точно знаю, что происходит все по накатанной схеме. Достаточно просто взглянуть на фотографии:

ХИЛЛАРИ. Ты права. И тут уж ничего не поделаешь.

ВИКТОРИЯ (просматривая пачку фотоснимков). Вот, к примеру, Грег Дейли, любитель дикой природы. В общем неплох, но появилась Аннелиза, и надо же, тоже оказалась большой любительницей дикой природы…

ХИЛЛАРИ. А у тебя в результате была на голове всклокоченная «бананарама». Помню, помню… А потом… Кто там был?

ВИКТОРИЯ. Филип Зебраски, любитель секса по два-три раза за день. И все же мы расстались.

ХИЛЛАРИ. И у тебя появилась стрижка с летящей челкой как у принцессы Дианы.

ВИКТОРИЯ. Ну, а потом Джеймс Стритон, сдвинутый на бейсболе американец. Я оказалась для него слишком холодна.

ХИЛЛАРИ. В результате ― неудачная домашняя «химия».

ВИКТОРИЯ. Леон Мерсер, великовозрастный студент-радикал. Совсем пустой номер. Месяц спустя я обстригла себя кухонными ножницами.

ХИЛЛАРИ. А потом появился Энтони Андерсон. И ты так надеялась, что вы поженитесь!

ВИКТОРИЯ. Да, но он вечно переключал телеканалы; торчал перед зеркалом дольше меня, постоянно спрашивал, как он выглядит, прежде чем выйти на улицу, не мог запомнить по имени никого из моих друзей, гробил время на подводное плавание, на разговоры о нем и на развешивание по стенкам календарей на эту же тему...

ХИЛЛАРИ. Боже, сколько пороков!.. Неделю спустя после расставания у тебя появился "боб" как у Линды Евангелисты.

ВИКТОРИЯ. Если быть до конца честной – не могу сказать, чтобы хоть однажды ход с новой прической сработал. Сделав стрижку как у принцессы Дианы после того, как умотал Филип, я лишь впала в депрессию. К тому же, насквозь провоняла муссом для укладки. И несколько месяцев ко мне никто не решался подойти. Сбежав из квартиры, которую мы делили с ублюдочным нырялой Энтони, я не связывалась ни с кем добрых два года. Но, как ни верти…

ХИЛЛАРИ. Теперь опять пришлось срочно сменить прическу. Понимаю.

ВИКТОРИЯ. И еще всегда нужен новый цвет. В этот раз мне захотелось что-нибудь очень короткое и очень рыжее. Словом, измениться. Вдруг наткнусь где-нибудь на улице на Дэна. Или на Дэна с другой женщиной. Господи… Сама мысль встретить его с другой…

ХИЛЛАРИ. Ты права! Это самое гнусное в расставаниях. Поразительная легкость, с какой представляешь, как человек, с кем еще пару недель назад ты гуляла под ручку, целует твою преемницу.

ВИКТОРИЯ. Честно говоря, мне совсем несложно представить такую картинку – нечто подобное со мной однажды и случилось. Такое всегда случается. Суровая правда одинокой жизни. Помню, я проделывала все, что принято в таких случаях. Звонила и вешала трубку. Находила самые заурядные, самые безликие вещицы типа записок и таскала их с собой на работу, чтобы вдоволь повздыхать над ними во время обеденного перерыва. И знаешь что?

ХИЛЛАРИ. Теперь все это началось по новой?

ВИКТОРИЯ. Ну да! Потому что я наверняка знаю: Дэн, мой любимый и единственный Дэн, способен переживать лишь несколько недель от силы. Стало быть, если у него нет меня, – значит, есть другая. И только вопрос времени, когда кто-нибудь увидит их вместе и кинется мне звонить. Или – наихудший вариант – увижу их сама. Знаешь, в парикмахерской этим утром народу было битком; у меня за спиной даже сооружали свадебную прическу невесте. К невестиному креслу, похоже, стянулся весь персонал. Я разрывалась между стремлением подойти к ней и полюбопытствовать, как она ухитрилась дотянуть до финишной прямой, и, – признаюсь со стыдом, – страстным желанием заблевать ее белые замшевые туфельки. (задумывается) Вот интересно, а не был ли Дэн моим последним шансом?

ХИЛЛАРИ. Если верить статистике – нет. Судя по последним данным о разводах, у каждой одинокой женщины от тридцати до тридцати восьми лет шансов подцепить отчаявшегося сорокалетнего разведенца – три к одному.

ВИКТОРИЯ. Хоть вставай на парикмахерское кресло да объявляй публике оптимистичные новости. И размалеванной блондинке с перьями в волосах – той, что явно наврала парикмахерше про свидание сегодня вечером. И забившейся в угол подружке невесты, прибывшей моральной поддержки ради. Я-то знала, о чем думает эта подружка: а произойдет ли это когда-нибудь со мной? Хоть когда-нибудь? Пусть даже в 2040 году? Найдется ли и для меня пара белых замшевых туфелек?

ХИЛЛАРИ. Конечно, статистика права, и где-то он есть, этот сорокалетний разведенец.

ВИКТОРИЯ. Но вот вопрос, смогу ли я влюбиться в разведенца, когда мы, наконец, встретимся. Или вообще в кого-нибудь. Ведь я совершенно определенно любила Дэна. И до сих пор люблю. Сколько нужно набить синяков, чтобы обучиться искусству приходить в себя?

ХИЛЛАРИ. И все же плюнь ты на этого Скотского Адвокатишку, забудь его! Столько парней кругом…

ВИКТОРИЯ. Легко сказать! Ты же помнишь, что было со мной на вечеринке по случаю моего дня рождения?

ХИЛЛАРИ. Еще бы! Ты пребывала в таком раздрае, что рыдания казались просто неизбежными

ВИКТОРИЯ. И все же их не было.

ХИЛЛАРИ. Наверное, потому что именно этого от тебя и ждали. Гости делали все, что принято в таких случаях: пожимали тебе руку, ворчали по поводу того, как же Дэн плохо воспитан, и какие же (знаем, знаем мы эту шарманку) все мужчины сволочи, и тебе станет легче, если поплачешь…

ВИКТОРИЯ.. Ну а я… Ах, зачем нужны страдания от любви, когда ничто на свете не в силах спасти человечество? Я ничего не могу сделать ради рода людского. Я не использую свои органы размножения. И, поскольку все еще люблю Дэна и решительно не влюблена ни в одного из всей Армии Разведенцев, вряд ли в ближайшее время пущу в ход свои детородные органы. Я обладаю самыми крепкими узами из всех, что создала природа, а привязываться мне этими узами не к кому. Ну, разве не бред?

ХИЛЛАРИ. Конечно, бред, потому что прошло уже сорок восемь часов с тех пор, как Дэн ушел от тебя, а симптомы влюбленности все еще налицо.

ВИКТОРИЯ. Я подскакиваю при каждом телефонном звонке, вылетаю нагишом из душа, чтобы схватить трубку и обнаружить, что на другом конце провода вовсе не Дэн, и его никогда там не будет. Поскольку и не должно быть. У меня сердце выскакивает из груди – а он где-то далеко, и ему плевать. Я несусь сломя голову к телефону, а он в это время неторопливо размешивает сахар в кофе где-то на другом конце города.

ХИЛЛАРИ. Знаем, знаем все это! Выводишь его имя на обратной стороне рекламки пиццы с доставкой, бесконечно обсуждаешь его с людьми, которые и видели-то его раз или два и теперь нервно вздрагивают, когда ты опять собираешься завести ту же пластинку. А он в это время… не делает ничего. Или, по существу, делает все то же самое. Просто не думает о тебе – вот и все.

ВИКТОРИЯ. И еще я представляю, как Дэн расстегивает лифчик на какой-нибудь адвокатше. Медленно, любовно. Господи, помоги мне, я буквально видела этот лифчик. Клетчатый, с кружевами. Адвокатша умнее меня. И у нее уже в шестнадцать лет был о-го-го какой размер. У нее свой дом. Она в прекрасной форме…

ХИЛЛАРИ. Послушай, Виктория, я думаю, ты определенно должна держать себя в руках, иначе с тобой случится то же, что со мной – Безумный Месяц.

ВИКТОРИЯ. Помню, в прошлом году у тебя был роман с одним коллегой-библиотекарем… Хорошо помню, что с тобой творилось, когда он объявил, что между вами все кончено.

ХИЛЛАРИ. Ну, вообще-то он не решился сказать это в лоб. Нет, он повел меня на полночную прогулку вокруг зоопарка и сообщил, что надеется и впредь беседовать со мной по служебному телефону – ведь это так чудесно; и еще надеется и далее оставаться моим другом – ведь я ему и в самом деле небезразлична, да и вообще я замечательный человек. После чего позволил мне в слезах и соплях ловить машину и только чудом не погибнуть под колесами.

ВИКТОРИЯ. Кончилось все это Безумным Месяцем. Заведующему библиотекой пришлось отправлять к тебе курьера с запиской – дозвониться по телефону он не смог. Оказалось, что ты использовала разом все отгулы, улеглась в постель и обзванивала экстрасенсов.

ХИЛЛАРИ. Триста восемьдесят долларов за то, чтобы с десяток экстрасенсов сообщили мне, что библиотекарь не вернется.

ВИКТОРИЯ. Помню, как я приехала к тебе и обнаружила, что твой мохеровый розовый халатик побурел у воротника – так долго ты его носила. И еще ты, бедняга, отколупывала верхушки у шоколадных бисквитов, высасывала из них ликер, а остальное выкидывала.

ХИЛЛАРИ. Вот такой у нас Безумный Месяц. У меня – экстрасенсы. У тебя – прически. А другие наши подруги утешаются на свой лад: мечтают, как бы напихать ему креветок в карниз для штор, мчатся в Америку на семинар «Мужчина с Марса, женщина с Венеры»…

ВИКТОРИЯ. И все же, Хиллари, согласись, что нет… увы, не было человека сексуальнее, чем Дэн после футбольного матча. С мокрыми после душа волосами, разрумянившийся, пахнущий гелем с лимоном, пышущий здоровьем. После игры он был так утомлен и измочален, что буквально валился на меня. И это было бесподобно.

ХИЛЛАРИ. Нет, пора бросать эту жвачку! Завязывай со своими воспоминаниями.

ВИКТОРИЯ. А ведь мне еще предстоит работать. Вчера от меня толку не было. С похмелья, сердце разбито – все удовольствия в одном флаконе. А мы только-только получили очередной заказ от компании, выпускающей сухие завтраки. Им понадобились рекламные образцы в специальной упаковке. И работа ведь чепуховая, минут на десять. Только требовать от меня в пятницу рекламку про сухие завтраки – то же самое, что поручить мне написать "Войну и мир".

ХИЛЛАРИ. Что и говорить, жизнь порой бессмысленно жестока.

ВИКТОРИЯ. Тошно становится при мысли, что субботний вечер я проведу на работе за компьютером, в компании уборщиц с пылесосами. Да еще автоответчик сломался. Как раз когда он так нужен! Если Дэн за последние двое суток одумался (а на это уповать уже нет смысла), он не сможет меня найти.

ХИЛЛАРИ. По-моему, автоответчик необходим всем брошенным любовникам. Без него совсем беда. Я, помню, неделями просиживала у телефона, все ждала, не позвонит ли мне мой индус, с которым мы изучали индийскую кухню, а потом поцапались. Сколько телефон ни звонил, неизменно оказывался кто-то другой. Наконец я сдалась и занялась другим – то ли йогой, то ли еще чем. И как-то вечером, когда меня не было дома, индус позвонил. И даже не один раз, а целых три. И мое молчание он расценил как знак свыше, что от меня нужно держаться подальше, и поставил в нашем романе большую жирную точку. О трех его звонках я узнала год спустя, когда случайно столкнулась с ним на какой-то вечеринке. Он уже был помолвлен. А я так и прозябала одна.

ВИКТОРИЯ. После этого я купила на рынке подержанный автоответчик и подарила его тебе на Рождество.

ХИЛЛАРИ. Знаешь, есть еще один неприятный момент в расставаниях – некому больше все налаживать в доме. Я не умею чинить автомобиль, не умею настраивать телевизор, ничего не смыслю в вытяжках и понятия не имею, как подсоединять стереосистему.

ВИКТОРИЯ. Ах, я тоже ничего не смыслю в технике и потому моя единственная надежда теперь – Билл, компьютерный гений, который недавно въехал в квартиру, что надо мной. Он ведь бормотал что-то насчет того, что надо посмотреть мой кухонный комбайн. Должно быть, управится и с автоответчиком.

ХИЛЛАРИ. Он наверное, поможет тебе разобраться и с компьютером?

ВИКТОРИЯ (обрадованно). Ты права! Хорошая мысль. Отец, как водится, не вложил в коробку руководство по эксплуатации. Подарок на днях прибыл из Лос-Анджелеса – а с ним и неизменная открытка с сумбурными пожеланиями расширять свой кругозор, подключиться к Интернету и стать наконец современной женщиной.

ХИЛЛАРИ. Неплохо. И подарок неплохой!

ВИКТОРИЯ. На вечеринке все чуть от зависти не лопнули, когда я распаковала его. Наверное, даже Дэн подумал в ту минуту, что стоило бы задержаться у меня еще на месяц или два. Проблема в том, что компьютеры меня пугают. Это наш семейный пунктик: мы даже батарейки в фонарик не можем вставить правильно. Когда мне на работе впервые выдали компьютер, я отключала его, выдергивая вилку из розетки, и все удивлялась – куда же подевалось то, над чем я трудилась весь день.

ХИЛЛАРИ. Может, новый компьютер по крайней мере развлечет тебя. Подходящая игрушка, чтобы занять мысли – твой отец будто специально подгадал.

ВИКТОРИЯ. Что верно, то верно, и мы сможем теперь днями напролет трепаться с тобой по электронной почте!

ХИЛЛАРИ. Конечно, это куда удобней телефона – никаких тебе мрачных взглядов заведующего библиотекой.

ВИКТОРИЯ. И все же, Хиллари, если смотреть правде в глаза, то ведь у Дэна шансов стать для меня Единственным было не больше, чем у всех остальных. Суди сама. Я одинокая женщина. Я из тех, кому замужем не бывать. Господи, да это все равно что рассчитывать на дубль-шесть, выкидывая кости. Ах, Хиллари, жизнь, как ни крути, а идет своим чередом. Каждый месяц в наше рекламное агентство обращается какой-нибудь банк. И я усаживаюсь с маркетинговым директором (гуляет на сторону) и с художественным редактором (очухивается после второго развода), и они показывают мне фотографии сияющих парочек. Мы подбираем модели – женщин и мужчин, – заставляем их притворяться, будто они муж и жена, ставим их на крылечко дома с табличкой «продано», фотографируем и присобачиваем фото на лист бумаги, где расписаны банковские проценты.

ХИЛЛАРИ. Банкирам нужна любовь. И семья. Все прочее в этом мире гроша ломаного не стоит. А одинокие женщины годятся разве что для рекламы слабительного. И возьмут только ту, у которой вид самый затравленный.

ВИКТОРИЯ. Но все ли счастливы в браке? К примеру, моя единственная замужняя одноклассница, Хелена Четтл, прежде не была такой занудой, как теперь – на пятом году своего счастливого брака, благословленного потомством.

ХИЛЛАРИ. Известно ведь, что каждый третий брак распадается, и это неизменно оказывается целой драмой.

ВИКТОРИЯ. Знаю, я все это знаю! Но, куда ни посмотри – хоть в детские книжки, хоть на банковские проспекты, – всюду мерещится, что меня здорово накололи. И ничто, кроме белой фаты и младенца в подоле, меня не спасет. Похоже, с Дэном я совершила то, что не удавалось ни с кем другим: я приняла его таким, какой он есть, со всеми недостатками, изъянами, со всем, что огорчало, раздражало и чего нельзя было не замечать. Я знала, что Дэну никогда не достичь высот – мне было плевать! Я знала, что он всегда будет комплексовать из-за своего папаши – пустяки! Впервые в жизни песенка про что-то вроде "люблю тебя такой, какая ты есть" не вызвала у меня жгучего желания вырубить радиоприемник и растоптать его. Какое там, я прониклась этой песенкой и полюбила ее! И все это впустую. Дэн даже не стал дожидаться конца вечеринки по случаю моего тридцатилетия – ушел, хлопнув дверью. Он словно специально все рассчитал заранее. Открытка, сплошь исписанная всякой чушью про уважение и теплые чувства, про то, какая я "славная старушка", как он хочет продолжать со мной знакомство и в тридцать лет, и про старинный браслет, о котором я мечтаю. Это была одна из тех открыток, которые читаешь между строк. Что я и сделала. За двадцать минут до этой открытки он был мистером Может Быть – тем, с кем стоит строить планы на будущее. Я легко могла представить себе, как он зашнуровывает кеды сынишке или позволяет дочери колотить себя ручонками по макушке. В общем, я считала его Единственным. Через двадцать минут после того, как я прочла эту открытку, земля ушла у меня из-под ног…

ХИЛЛАРИ. Ну, все, Виктория, успокойся и перестань, наконец, думать об этом Скотском Адвокатишке.

ВИКТОРИЯ. Да, но вдруг он увидит меня с этой новой прической и увлечет куда-нибудь в аллею, где и зацелует до смерти? И скажет, что все это было чудовищной ошибкой, что он лишился аппетита и сна? Не знаю, велики ли на такое шансы по статистике, но хоть сколько-то есть же! Должен быть у меня такой шанс! А вдруг Дэн позвонит как-нибудь вечером, а меня не окажется дома? А он ведь захочет сказать, что повел себя как идиот, что не может меня забыть!

ХИЛЛАРИ. Надо бы позвонить Джоди и попросить у нее какую-нибудь настойку от боли в спине. Еще одна вещь, которую я подметила за четырнадцать лет расставаний: первые два дня тело ноет так, будто ты еле выбралась из крупной автокатастрофы.

ВИКТОРИЯ. А я вот думаю, что стоило бы открыть специальное отделение в больнице. Такое спокойное местечко, где тебя накачают обезболивающим и подключат электроды ко всем уголкам мозга, где сохранились воспоминания о нем. Если разбогатею, завещаю все деньги фонду, который этим займется. Пусть его назовут Отделением Любовных Катастроф имени Виктории Шепуорт. Все, что надо будет сделать, когда Он уйдет – это набрать номер скорой, и вот уже бригада любовной неотложки стоит с носилками под дверью, готовая вас подхватить. Вырубают вас мощнейшей инъекцией, а потом… ничего. Проснетесь – забудете, что кого-то такого знали. Любили! Не вспомните даже, на что была похожа его задница. Превосходно.

ХИЛЛАРИ. Превосходно!

ВИКТОРИЯ. Нет, определенно надо чем-то заняться! Я видела у тебя валяются целые кипы реклам всевозможных занятий и курсов. «Пещерный человек: чему мы можем у него научиться?» (ровным счетом ничему). «Кулинарные рецепты для здорового сердца» (алкогольные коктейли и шоколад сюда тоже входят?). «Вечера для ценителей джаза» (Господи, да это же та самая Разведенная Сорокалетняя армия!).

ХИЛЛАРИ. Ты права, субботний вечер превращается в кошмар, если ты одинока. Сидишь дома, гоняешь кассету «Когда Гарри встретил Салли» и чувствуешь себя полной дурой. Будто обманываешь саму себя, с самой собой улизнув на уик-энд. Да-да, именно это ты и делаешь. А если куда-то все-таки и выбираешься, то лишь в компании мамочкиных подруг, и смотритесь вы все вместе как бродячая стая отчаявшихся идиоток.

ВИКТОРИЯ. Субботние вечера созданы для двоих – это всем известная истина. Как поездки на Бали, электрические одеяла с двойным управлением – субботние вечера предназначены для двоих! Ну, а мы с тобой что делаем этим вечером? Да ничего. Друзьям, на глазах у которых Дэн бросил меня в четверг, просто духу не хватает позвонить. По телевизору нет ничего – только какой-то фильм с Марлен Дитрих.

ХИЛЛАРИ. Я, правда, собираюсь пойти в кружок монгольского макраме…

ВИКТОРИЯ. Ну, разумеется, а я, значит, остаюсь в мире внезапного одиночества.

СЦЕНА 2.

ОФИС

Офис рекламного агентства, где работает Виктория, перегорожен стеклянными стенами. С одной стороны на стене держится на присосках разное пушистое зверье, с другой ― приклеена скочем большая фотография ДЭНА.
ВИКТОРИЯ (сидит за компьютером, печатает, иногда останавливается). Сухие завтраки, Сухие завтраки. Черт бы их побрал, эти завтраки!? "Заройтесь с головой в Сухие Завтраки"? Нет, чересчур прямолинейно. "Вернитесь к Сухим Завтракам, – и тарелки прилетят к вам обратно". Ради всего святого, Виктория…

КАЙЛИ (появляясь и проходя за свою перегородку, оживленно). Ну, ты как, ничего, Вики? Ой, какая миленькая прическа!

ВИКТОРИЯ. Все нормально. Думаю вот, не снять ли мне эту фотографию.

КАЙЛИ. Уничтожитель бумаги вот здесь. А вообще-то идет наступление по всем фронтам. Сухие завтраки для радио. Потом – специальные купоны и обратная сторона пакета для крупы

ВИКТОРИЯ. Работа не волк, в лес не убежит. Как насчет капуччино?

КАЙЛИ (вежливо улыбается). Да, пожалуй. Хочешь, принесу.

ВИКТОРИЯ. Спасибо, Кайли. (Набирает телефонный номер, здесь и далее во всех случаях во время телефонных разговоров всегда включена громкая связь) Джоди? Это я.

ДЖОДИ. А, привет, Вики! Слушай, жалко как – я звонила тебе в субботу утром, хотела договориться насчет воскресенья, но у тебя был выключен телефон. Что-нибудь случилось?

ВИКТОРИЯ. Я уходила и выключила его.

ДЖОДИ. Это зачем?

ВИКТОРИЯ. Мой автоответчик еще не готов. Не хотелось, чтобы Дэн позвонил в воскресенье, а автоответчик не работал.

ДЖОДИ. Вот оно что. И он не позвонил. Ну и как, ты жива?

ВИКТОРИЯ. Да… Нет… Он позвонил. И я в три утра вытащила Хиллари из постели.

ДЖОДИ. Ночка, похоже, у тебя выдалась та еще.

ВИКТОРИЯ. Не спорю.

ДЖОДИ. Да, а как прическа?

ВИКТОРИЯ. Что надо. Знаешь, вроде Анни Леннокс: тот же оттенок рыжего. И коротко. Ладно, до встречи.

Входят КАЙЛИ (несет кофе на подносе), и ЛАЙМ

КАЙЛИ. О, Вики, вы, наверное, еще не знакомы… (представляя друг другу) Виктория. Лайм. Он у нас поработает несколько месяцев.

ЛАЙМ. Привет! Будем на ты? Я тоже занимаюсь сухими завтраками. Ну, как, придумала, что рифмуется с ними?

ВИКТОРИЯ. Билась над этой рифмой всю прошлую ночь.

ЛАЙМ. Кайли говорит, ты тоже участвуешь в наступлении по всем фронтам.

ВИКТОРИЯ. Да. Я и есть один из фронтов.

ЛАЙМ. Значит, победим! До встречи! (уходит).

КАЙЛИ. А Лайм – очень даже ничего! Не находишь?

ВИКТОРИЯ. Да-да… (работает с компьютером, в сторону). Надо же, очередная ипотечная брошюра… Напрочь вылетела у меня из головы. Да, так что же делать? «Посетите банк, который охотно посетит ваш дом». Ну уж… Это совсем как «Вернитесь к Сухим Завтракам и тарелки прилетят к вам обратно». Вечно, каждый раз так: стоит мне взяться за срочный текст – и он оказывается про то, что кто-то возвращается. (набирает телефонный номер).

АВТООТВЕТЧИК (голосом ДЭНА). Спасибо, что позвонили в контору Дэниэла Хоукера. К сожалению…

ВИКТОРИЯ. (в сторону) Знаю, до чего пошло звучит, но после четырех дней разлуки одна только эта запись может показаться чудесной любовной поэмой, шекспировским сонетом. Жизнь готова положить, чтобы это слушать… Итак, брошюра. «Больше чем банк – это друг для вас обоих». Может, супружеская чета без друзей такому приятелю и обрадуется. «Гарантия, что мы всегда рядом». Ага. А не всем ли нам нужен кто-то рядом, особенно таким как я – тридцатилетним, нелюбимым женщинам. Воображаю себя в тридцать восемь. Хожу на занятия по плетению корзиночек вместе с Хиллари, на выходные мы выряжаемся в собственноручно связанные джемперы и спортивные штаны и отвоевываем друг у друга единственного мало-мальски приличного сорокалетнего разведенца в группе.

Звонит телефон. ВИКТОРИЯ так стремительно хватает трубку, что та чуть не падает, ударяет при этом руку.

ВИКТОРИЯ. (в сторону) Дэн. Дэн. Да! Да, это он!

ЛАЙМ. Привет, это Вики?

ВИКТОРИЯ. Виктория. (в сторону) Чтоб тебя… Не Дэн.

ЛАЙМ. Это Лайм. Я тут на выходе, на автостоянке. Не догадался раньше спросить – у тебя есть электронный адрес?

ВИКТОРИЯ. Что? А, ну да. Есть. (в сторону) Вранье, конечно. А, какая разница.

ЛАЙМ. Кайли говорила, что тебе как раз подарили такую игрушку на день рождения

ВИКТОРИЯ. А, да-да.

ЛАЙМ. Какой у тебя адрес?

ВИКТОРИЯ. (в сторону) Зараза! (к Лайму) Э-э… Забыла.

ЛАЙМ. Пустяки. Кинь мне пару слов, я запомню. У меня ящик на Озэемейл. Просто Лайм.

ВИКТОРИЯ. Ну, разумеется. (в сторону) Почему не понимаю ни слова из его болтовни? (к Лайму) Ну, а насчет электронного адреса. Надо было сразу сказать. Вообще-то у меня его еще нет. Я даже еще не подключила свой компьютер.

ЛАЙМ. Догадался. Ну, ладно, еще увидимся. Или же получу от тебя послание.

ВИКТОРИЯ. Если мне удастся его отправить – ха-ха-ха!

ВИКТОРИЯ. (в сторону) Если бы ухо Кайли повернулось еще чуть-чуть левее, она смогла бы ловить спутниковое телевидение. Е-mail. Лайм. М-да. Пора браться за Умника Билла. И надо бы ему что-нибудь подарить за старания с компьютером. Но что можно подарить человеку, который весь как будто никакой? Нет, вообще-то выглядит он не так уж плохо. Широкие, крепкие плечи сельского здоровяка. Честные глаза цвета китайского чая в пакетиках. Просто внутри ничего нет. (Печатает на клавиатуре) Сухие Завтраки… Сухие Завтраки… Черт бы побрал их, эти сухие завтраки! Господи, как же все надоело!

КАЙЛИ. Вики! Ну, как он тебе, а?

ВИКТОРИЯ. Кто?

КАЙЛИ. Ну, Лайм!

ВИКТОРИЯ. А… Ну… Не знаю…

КАЙЛИ. А о Дэне слышно что-нибудь?

ВИКТОРИЯ (резко). Нет!
СЦЕНА 3.

КВАРТИРА ВИКТОРИИ

ВИКТОРИЯ (входит, держа в руках завернутый в целлофан телефонный аппарат). Надо же уже готов! Потрясающе. Забросила ему эту железяку по дороге на работу, и вот к шести вечера она ждет меня здесь, совершенно готовая. А вот Дэн не оставлял ни цветов, ничего… Главная неприятность с букетами заключается в том, что, получив цветы однажды, ты мечтаешь, чтобы это повторилось. Полгода назад он подарил мне прекрасные белые тюльпаны! Почему бы им и сейчас не появиться? Вот еще одна вещь, о которой не предупреждают в красочных книжках для девочек: любить – значит постоянно дожидаться чего-то. Ждешь, когда он сделает первый шаг, когда позвонит после того, как вы в первый раз займетесь сексом, когда остынет после ссоры… Когда вернется и скажет «Я люблю тебя». Еще дожидаешься, когда станет ясно, не беременна ли ты. И, как я подозреваю, в итоге ты ждешь, когда же он, наконец, сдохнет. Если сравнивать с Белоснежкой, то она в своем гробу сразу достигла конечного результата.

Возьмем кого угодно из моих «бывших» – хоть Грега Дейли. Огромный кусок жизни загроблен на одни ожидания. Тут же действительно можно насчитать и дни, и месяцы, и годы. Грег относился к тем зацикленным «робинзонам», которые ничего, кроме дикой природы, не замечают. Мне же буквально ширинку пришлось у него расстегнуть, прежде чем его осенило: «Ух ты, я ей понравился!». Можно смело сказать, что с самого начала это был дохлый номер.

Когда он стал пропадать в горах с немецкой студенткой Аннелизе, снова пришлось ждать… Наверное, полгода. А ведь эти самые полгода я могла заниматься оздоровительной гимнастикой, изучать и-цзин, или делать еще что-нибудь полезное.

Любовь. Это то же самое, что стоять в очереди за багажом, когда все уже плывет перед глазами. И вот, пожалуйста. Сколько лет прошло, а я опять сижу и жду телефонных звонков, белых тюльпанов, которые так и не появятся, жду чуда – или хоть чего-нибудь. (Подключает телефонный аппарат к розетке). Ну, что же, сочиним сообщение на автоответчик. Идеальное развлечение для одиночек, куда лучше телевизора. Сколько же фразочек можно произнести с самыми разными интонациями, если есть три шанса из ста, что бывший парень позвонит в твое отсутствие. Можно беззаботно прощебетать: «Моя жизнь – это настоящий вихрь, как раз сейчас я собираюсь приковаться наручниками к постели и порезвиться с тремя парнями, с которыми познакомилась в ночном клубе». Или спокойно, умиротворенно-сосредоточенно: «Я поняла смысл философии дзен после того, как ты оставил меня, Дэниэл. Все наши связи предопределены кармой, это путь к очищению». Можно храбриться, сдерживая слезы (легкий намек на благородные страдания, не более того). И все же лучше всего самая банальная, заезженная фраза, ведь могут позвонить и из «Сухих Завтраков»… (Неожиданно раздается телефонный звонок, ВИКТОРИЯ подскакивает, как ошпаренная)

БИЛЛ. Это Билл. Ну как, работает? Уже включила?

ВИКТОРИЯ. Билл, как ты вовремя! Ты не мог бы сделать мне еще одно одолжение?

УМНИК БИЛЛ. Непременно. Чуть позже. Пока!

Звонит телефон.

МАТЬ ВИКТОРИИ. Привет, Вика! Твой отец сказал, что ты поссорилась со своим приятелем.

ВИКТОРИЯ. (в сторону) Ну, и к чему это она? (к матери) А когда ты с ним разговаривала?

МАТЬ ВИКТОРИИ. Я просто позвонила ему, чтобы сказать, как это мило с его стороны – послать тебе компьютер. Замечательный подарок.

ВИКТОРИЯ. Знать бы еще, что с ним делать.

МАТЬ ВИКТОРИИ. А о твоем приятеле, значит, ничего нового?

ВИКТОРИЯ. Нет.

МАТЬ ВИКТОРИИ. Значит, плохо дело, да?

ВИКТОРИЯ (всхлипывает).

МАТЬ ВИКТОРИИ. Виктория, дорогая, ты что, плачешь?! Прими-ка ванну с тем маслом, которое я тебе прислала.

ВИКТОРИЯ. У меня нет ванны.

МАТЬ ВИКТОРИИ. Ах, верно, у тебя же мелкое корытце для душа. Ну так приезжай, прими ванну у меня.

ВИКТОРИЯ. Нет, сейчас не могу.

МАТЬ ВИКТОРИИ. А ты поблагодарила отца за компьютер?

ВИКТОРИЯ. А как по-твоему?

МАТЬ ВИКТОРИИ. Ну и прекрасно! Ох, ну ладно! Спокойной ночи! Целую.

Звонит телефон

ВИКТОРИЯ. Хил! Вот это кстати. Будь другом, перезвони и послушай – запись на автоответчике не слишком ли по-кретински звучит? И перезвони еще раз, ладно?

ХИЛЛАРИ. Ты что, не знаешь, как включить и прослушать?

ВИКТОРИЯ. Не знаю. Можешь перезвонить?

Звонит телефон

ХИЛЛАРИ. Ну, знаешь, голос у тебя как у малолетнего дауна. И что ты бле-е-ешь та-а-ак ме-едле-енно? Запиши еще раз. Кстати, у меня к тебе просьба. Ты компьютер уже подключила?

ВИКТОРИЯ. Жду, когда Умник Билл это сделает. Понимаешь, я не могу давать ему больше одной вещи за раз.

ХИЛЛАРИ. Гм-м, Билл? Занятно…

ВИКТОРИЯ. И я о том же подумала.

ХИЛЛАРИ. И на что похож этот Билл?

ВИКТОРИЯ (оживившись) Очень даже ничего… У него красивые глаза. Но он из Дорриго, это какая-то глухомань. И у него пластырь на челюсти.

ХИЛЛАРИ. О-о… Звучит интригующе. А челюсть у него мощная?

ВИКТОРИЯ. Да. И еще у него эти, ну, знаешь, плечи.

ХИЛЛАРИ. А я могу ему понравиться?

ВИКТОРИЯ. Не сомневаюсь.

ХИЛЛАРИ (вздыхая). Надолго ли это?..

ВИКТОРИЯ. (в сторону) Вот она, больная мозоль! (к Хиллари) Господи, Хиллари, не гадалка же я.

ХИЛЛАРИ. Ой, извини, кто-то звонит в дверь, мне надо открыть…

ВИКТОРИЯ. А что, в самом деле, не подойдет ли Билл Хиллари? Конечно, он не столь экзотичен, как увлеченный кулинарией индус, но в нем есть та врожденная притягательность, которую Хиллари так ценит. И она всегда западала на мужчин, которые так одеваются. Познакомить их будет несложно. Просто испорчу фен и отправлю Хиллари наверх с просьбой починить.

Звонит телефон

БИЛЛ. Я собирался сказать тебе… В любое время, когда захочешь, чтобы я посмотрел твой компьютер…

ВИКТОРИЯ. (в сторону) Судьба. (Биллу) Вообще-то, он так и стоит.

БИЛЛ. А ты занята сейчас?

ВИКТОРИЯ. Да нет, заходи. (Торопливо наводит в комнате порядок. Звонок в дверь. Виктория открывает, входит БИЛЛ. Виктория в стареньком почти прозрачном халатике, что повергает Билла в смущение.

ВИКТОРИЯ (торопливо запахивает халатик). Я сейчас, только переоденусь…

БИЛЛ садится к компьютеру, включает его и начинает работать с ним. Через минуту появляется ВИКТОРИЯ. Она после душа, высушенная феном, одетая, надушенная, напомаженная и причесанная.

ВИКТОРИЯ. Получается?

БИЛЛ. Получается…

На заднике, изображающем экран монитора, появляется фотография Марлин Монро.

ВИКТОРИЯ. Ну, это уже старо…

БИЛЛ. А что бы ты хотела посмотреть?

ВИКТОРИЯ. Бен Ладена нагишом! Господи, с ума можно сойти. Надо позвонить Хиллари и Джоди, пусть тоже развлекутся.

БИЛЛ. Э-э… Не получится… То есть, получится, конечно, но придется отключиться, чтобы позвонить.

ВИКТОРИЯ. Отключиться… А, от Интернета?

БИЛЛ. Да. Смотри… Объясню сейчас, чтобы ты могла сама это делать… А теперь мне пора. У меня сегодня теннис

ВИКТОРИЯ. Да? Хиллари обожает теннис.

БИЛЛ. А ты?

ВИКТОРИЯ. Я ― нет. (в сторону). Рехнулся он, что ли? Вроде, через этот старенький ситцевый халат видел достаточно, чтобы сообразить: спорт и я – понятия несовместимые. Да что там… (к Биллу). Знаешь, Хиллари бы с удовольствием поиграла…

БИЛЛ (игнорируя). Ну, ладно, пока… (уходит)

ВИКТОРИЯ (набирает номер). Хил, привет! Слушай, а этот Билл очень даже ничего! Почему бы тебе не познакомиться с ним?

ХИЛЛАРИ. Знаешь, Вик, как говорят у нас в «Женском кружке», мужчины – вроде органов пищеварения: есть хочется, а почему – не знаем.

ВИКТОРИЯ (сердито). А я-то думала, ты хочешь с ним познакомиться!

ХИЛЛАРИ. Ну, не знаю… Я, кажется, к нему уже охладела.

ВИКТОРИЯ. Да ты же с ним никогда и не встречалась!

ХИЛЛАРИ. А вдруг он голубой? Знаешь, я это уже проходила.

ВИКТОРИЯ. Ладно… Ко мне-то зайдешь?

ХИЛЛАРИ. Да. Если не начнешь знакомить меня с Биллом.

ВИКТОРИЯ. Не начну. И вообще, он уже ушел на свой теннис. Послушай, приходи, но прихвати еще Джоди с Диди, им ведь тоже интересно побродить по Интернету.

ХИЛЛАРИ. Договорились.

ВИКТОРИЯ. Да побыстрее!

Звонок в дверь. Появляются ХИЛЛАРИ, ДЖОДИ И ДОДИ

ДЖОДИ. Вика, это прекрасная мысль ― отправиться в Интернет!

ДОДИ. Это подтолкнет наши исследования! Это так нужно для нашего документального фильма!

ВИКТОРИЯ. И как он теперь называется? «Женщины и их усы: историческая перспектива»! Или «Ступни моей бабушки»?

ДЖОДИ. Нет, теперь мы снимаем фильм на тему «Любовь и женский опыт».

Все собираются возле компьютера

ВИКТОРИЯ. Ну, что, открываем сначала почтовую программу?

ХИЛЛАРИ. Это он все наладил?

ВИКТОРИЯ. Что наладил? Ты о ком?

ДИДИ. Ну, вот этот… Парень сверху. Хиллари рассказала.

ВИКТОРИЯ. Ну, да, он и подключил компьютер к сети, и пароль установил, да и вообще все сделал.

ДЖОДИ (усмехаясь). Похоже, он к тебе неровно дышит.

ВИКТОРИЯ. Он к компьютерам неровно дышит.

ДЖОДИ. Запомни ― твой пароль – «локотроксо». Запомнишь?

ВИКТОРИЯ. Так его же все слышали. Нет, мне точно не запомнить. Зато уже два человека ждут от меня послание.

ДЖОДИ И ДОДИ (с восторгом). Не может быть!

ВИКТОРИЯ. Во-первых, Билл. У меня есть его адрес. В конце концов, должна же я поблагодарить его. А потом, еще этот парень с работы.

ХИЛЛАРИ. Ну, с Биллом все очень просто. Напиши, что бесконечно признательна, что он такой умница, и что за тобой теперь ужин.

ВИКТОРИЯ (печатает письмо). Окей! А почему бы нам сейчас не поужинать втроем, всем вместе? Да, но вот что написать Лайму?

ДЖУДИ. Сразу видно, что ты привыкла пользоваться компьютером только для составления рекламы Сухих Завтраков, а не для замысловатых любовных записок.

ХИЛЛАРИ (потягивая вино, которое разлила по бокалам Джуди). А что это еще за Лайм?

ВИКТОРИЯ. Так, еще один кандидат.

ХИЛЛАРИ (покачивая бокалом). И как же это ему удалось стать кандидатом?

ВИКТОРИЯ. Не знаю. Может, просто из-за того, что Дэн ушел. Я вдруг поняла, что он мне нравится.

ДЖУДИ. И что ты ему хочешь написать?

ВИКТОРИЯ. Н-ну… Не знаю… Про Сухие Завтраки что-нибудь. Ну, вот так, к примеру:
Здесь и далее во всех аналогичных случаях, когда речь идет об экране монитора, изображение и текст появляются на заднике, изображающем окно Интернета, но актеры непременно озвучивают текст, опуская только строки "От кого" и "Кому", как лишнее и всем понятное.
От кого: shep@mpx.com.au

Кому: liam@ozemail.com.au

ВИКТОРИЯ. Тема: послание. Дорогой Лайм, я настроила, наконец, свою электронную почту, и ты можешь гордиться тем, что стал вторым человеком, которому я отправила сообщение. Надеюсь, что оно дойдет. Увидимся на работе. Виктория.

ХИЛЛАРИ. Н-н-у-у… Весьма… занятно.

ВИКТОРИЯ. Не думаю. Я сама не знаю, что написать.

ХИЛЛАРИ. Ну-ка, дай я напишу!

ВИКТОРИЯ. Нет!

(Толкаясь, девушки шутливо пытаются столкнуть друг друга с вертящегося кресла за компьютером. В конце концов Хиллари занимает его и набирает следующий текст).

От кого: shep@mpx.com.au

Кому: liam@ozemail.com.au

ХИЛЛАРИ. Тема: Твои трусы. Дорогой Лайм, просто хотелось узнать, есть ли у тебя что-нибудь леопардовое. Мы тут проводим опрос. С любовью, Виктория Шепуорт.

ВИКТОРИЯ. Грандиозно…

ХИЛЛАРИ. Это поинтересней "второго человека, которому я послала сообщение". В общем, прежнее я стираю.

ВИКТОРИЯ. Валяй.

Девушки пьют вино, едят печенье, фрукты.

ХИЛЛАРИ. О, смотри-ка, пришло письмо!

На экране появляется текст:

От кого: liam@ozemail.com.au

Кому: shep@mpx.com.au

ГОЛОС ЛАЙМА. Тема: Настоящие мужчины леопардового не носят. Дорогая Виктория, по счастью, я как раз пришел в красных боксерских трусах, чтобы скачать почту, и готов доказать тебе, что настоящие мужчины не носят ничего другого.

ХИЛЛАРИ (опьяневшая, хохочет). Класс! Только не теряй чувство юмора!

Диди молчит. Джоди массирует Хиллари плечи.

ВИКТОРИЯ. Какого хрена ты это написала? Теперь у Лайма будет обо мне превратное представление.

ХИЛЛАРИ. Да ты только посмотри, насколько быстрее дело пошло!

ВИКТОРИЯ. Вот именно.

ДИДИ (массируя Джоди спину). Ничего не понимаю, ну, что тут интересного?

ХИЛЛАРИ. Вик, взгляни сюда. Страничка Тайных Вздыхателей. Если ты тайком по кому-то вздыхаешь, оставь сообщение на www.secret.piner.com.au, и следи, как твои мечты сбудутся – анонимно.

ВИКТОРИЯ (сердито). Американцы!

ХИЛЛАРИ. С чего ты взяла, что это американцы?

ВИКТОРИЯ. Только они могли такой бред выдумать.

ХИЛЛАРИ. Это австралийский сайт, дорогая.

ВИКТОРИЯ. А-а… Ну, все равно.

ХИЛЛАРИ (мурлычет невинным голоском, покачивая бокалом). И почему бы нам не оставить записочку Ла-айму…

ВИКТОРИЯ. Не дави на меня.

ХИЛЛАРИ. Вик, не дергайся, ладно? Получит он от тебя письмо, и поймет, что к тому сообщению приложил руку кто-то другой.

ВИКТОРИЯ. Но он же все равно узнает!

ХИЛЛАРИ. Что узнает?

ВИКТОРИЯ. Ну… Не знаю!

ХИЛЛАРИ. Ну, ладно, что же тут еще интересного? Свидетельства о высадках НЛО в торговых центрах и прочая мура. А вот страничка с анаграммами. От нее тащатся все библиотекари в мире. Ну-ка, загрузим наши имена! И в придачу – имена Джоди, Саддама Хусейна

ВИКТОРИЯ. И Дэна!

ХИЛЛАРИ. Нет, ты только посмотри, что получилось! Ты у нас ― «шкура» – не иначе как последствия школьного герпеса. Ден ― «уход».

ВИКТОРИЯ. Символично, что и говорить. А из твоего имени вышло вообще что-то гробовое.

ХИЛЛАРИ. Смотри, вот здорово, Саддам Хусейн, расшифровался, понятное дело, "Ух, дам!".

Тем временем Джоди и Диди мирно засыпают на кровати.

ХИЛЛАРИ. А можно я пошлю письмо Биллу?

ВИКТОРИЯ. Нет, нельзя. Ты опасна. И вообще, я думаю, что он вроде органа пищеварения.

ХИЛЛАРИ. Я бы просто написала: «Привет, я подруга Виктории, зовут меня Хиллари, и я сижу вот за этим компьютером». Можно?

ВИКТОРИЯ. Нет.

ХИЛЛАРИ. Все сердишься из-за письма Лайму?

ВИКТОРИЯ (сердито). Тебе-то с ним не работать! Тебе не являться туда в понедельник как ни в чем не бывало!

ХИЛЛАРИ. А я бы не прочь. Красные боксерские трусы! М-м… Ты хоть понимаешь, что мужчин в таких трусах я только в каталоге видела? Там и только там можно увидеть идеального мужчину. А на самом деле каким он должен быть, как ты думаешь, этот идеальный мужчина?

ВИКТОРИЯ. Прежде всего англичанином!

ХИЛЛАРИ. А на прошлой неделе ты говорила аргентинец?

ВИКТОРИЯ. Англичанин. Они вести себя умеют.

ХИЛЛАРИ. А-а, вот ты куда клонишь! Этот их граф, брат Дианы. Помню, когда показывали похороны, всех тогда пробрало, все плакали, а ты смотрела и думала: «О-о, этот граф Спенсер…».

ВИКТОРИЯ. Нет! Ничего подобного. И вообще – какой граф Спенсер, мы же на нем крест поставили после развода. Хотя, я бы не прочь, и…

ХИЛЛАРИ. Так чем тебя родные австралийцы не устраивают?

ВИКТОРИЯ. Сама посуди. Знаешь ведь, что все дело в австралийских мужчинах. Ты вот австралийка, так? Ну скажи, у тебя хоть с кем-нибудь из них дело заладилось? Хоть с одним?

ХИЛЛАРИ. Я просто не думаю, что все надо сваливать на национальность…

ВИКТОРИЯ. Хиллари, это ты говоришь? Это же ты, помнится, приехала из Италии с разговорами, как хороши ВСЕ эти мужественные итальянские парни. ВСЕ итальянцы такие сексуальные, ВСЕ итальянцы такие раскрепощенные, и бла-бла-бла.

ХИЛЛАРИ. Ладно. Валяй дальше. Твой идеал, значит, англичанин.

ВИКТОРИЯ. Да. Англичанин-путешественник.

ХИЛЛАРИ. Бенни Хилл был англичанином. И наверняка путешествовал. Отчего бы тебе за него не выйти?

ВИКТОРИЯ. Он умер. Так что не говори глупостей. К тому же у меня груди не такие большие, как у баб из его шоу.

ХИЛЛАРИ (заливается пьяным смехом, заплетающимся языком). Знаешь, а ведь во всем мире женщины думают, что в их стране мужчины самые никудышные. Не только мы с тобой.

ВИКТОРИЯ. Нет. Австралийцы самые бросовые.

ХИЛЛАРИ. Это почему?

ВИКТОРИЯ. У нас популяция самая маленькая. А значит, и выбор ограниченный.

ХИЛЛАРИ. Ну, может быть.

ВИКТОРИЯ. В конце концов, что мы имеем? Аборигены, парни из «Фути Шоу», городские мальчики со стимулирующими презервативами… А преступники, а педофилы! А типы от «Бонди», которые в своих солнечных очках на мясных мух похожи! И еще всякие придурки, которые носят бейсболки задом наперед!

ХИЛЛАРИ. Адвокатов не забудь

ВИКТОРИЯ. Вот-вот, и адвокаты. И врачи!

ХИЛЛАРИ. А мне нравятся городские мальчики со стимулирующими презервативами

ВИКТОРИЯ. А мне – нет! Особенно если у них срок годности вышел.

ХИЛЛАРИ. У мальчиков или у презервативов?

ВИКТОРИЯ (смеется). И вообще мне плевать, если я замуж не выйду, пока мне не стукнет тридцать девять лет и одиннадцать месяцев. Мне никто не нужен!

За дверью раздается грохот, все вздрагивают.

ХИЛЛАРИ (зевая). Вик, сюда кто-то ломится.

ВИКТОРИЯ (выглядывает за дверь). Да нет тут никого, только Умник Билл поднимается по лестнице.

БИЛЛ (за сценой). Извини! Я ракетку уронил!

ВИКТОРИЯ. Все в порядке. Ну вот что, дорогие, а теперь выпроваживайтесь! Спать пора.

Девушки неохотно поднимаются, собирают свои вещи

и уходят, лениво прощаясь.

ВИКТОРИЯ. Честно говоря, еще не видела, чтобы кто-нибудь заливался краской так часто и по таким пустякам, как этот Умник Билл. На следующих Олимпийских играх он мог бы краснеть за всю Австралию. И что же мы сегодня имеем в итоге? а) Из Дэниэла Хоукера получается «уход» или «хрен». б) Ни одна сука не вымыла за собой посуду. в) Завтра меня ждет похмелье. г) Я твердо себе внушила, что австралийские мужчины – последнее дерьмо. д) Лайм теперь думает, что я очень даже не прочь. Я пока еще ничего не решила, но вполне возможно, так оно и есть. (садится к компьютеру и открывает почту). Вот это да!

От кого: liam@ozemail.com.au

Кому: shep@mpx.com.au

1 2 3 4 5 6

Одинокая

КОМЕДИЯ

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

ВИКТОРИЯ, 30 лет, хороша во всех отношениях, рекламный копирайтер

Похожие: