Предназначение России, Аверкин Анатолий Николаевич.
Это книга по своему содержанию является неким философским трактатом, посвященным основному вопросу философии: что первично — дух или материя? Автор, физик по профессии, доказывает, что вопреки сложившемуся мнению, спор между идеализмом и материализмом может быть однозначно разрешен, и отнюдь не в пользу материализма. К такому выводу приводит беспристрастный, без презумпции материалистичности мироздания анализ принципов квантовой механики.
Эта книга написана так, чтобы увлечь самый широкий круг читателей. Уверенность в этом связана с тем, что в рамках этой философии удается гораздо детальнее, чем это позволяют диалектические законы Гегеля, понять характерные черты Эволюции, в самом общем смысле этого слова, причем черты эти оказываются весьма неожиданными. В частности, структура духовного мира, рисуемая в этой книге, разработана гораздо подробнее, чем это можно найти в построениях великих философов–идеалистов, — оказалось, что он весьма похож на то, что рисуют религии разных народов мира. На научном уровне понятая связь духовного мира с материальным, позволяет понять сущность разного рода паранормальных явлений. Развиваемую в книге философию можно навать неоанамизмом, который отличается от традиционного прежде всего тем, что он основывается на неопровержимых научных фактах.
Общее понимание эволюционных закономерностей позволяет предсказать удивительное будущее, ожидающее человечество, и ключевую роль Русской цивилизации в пришествии Нового мира.
Каждую из четырех частей этого трактата можно читать почти независимо от других.
ОГЛАВЛЕНИЕ
О ЧЕМ ЭТА КНИГА И КАК ОНА ВОЗНИКЛА 4
1. ОКОНЧАТЕЛЬНАЯ УТОПИЯ 22
О НАРОДНОМ КАПИТАЛИЗМЕ 23
ЭВРИКРАТИЯ 53
НАЦИИ И КОНСОРЦИИ 75
О СУДЕБНОЙ ВЛАСТИ 95
ОБ ЭВОЛЮЦИИ ТЕХНОСФЕРЫ 105
ОТ КАЖДОГО — ПО СПОСОБНОСТЯМ,
КАЖДОМУ — ПО ЖЕЛАНИЮ 143
О СЕМЬЕ И БРАКЕ 152
КАК ЭТО БУДЕТ 167
УТОПИЧЕСКАЯ СУЩНОСТЬ МАРКСИЗМА 171
2. НАТУРФИЛОСОФИЯ И
МЕТАФИЗИКА 179
ЧТО ТАКОЕ НАТУРФИЛОСОФИЯ? 180
ЧТО ТАКОЕ МЕТАФИЗИКА? 207
ИЗ ЧЕГО СДЕЛАНЫ БОГИ 218
3 МЕТАФИЗИКА ЭВОЛЮЦИИ 282
АНАТОМИЯ ДУШИ 286
РУБИН, ИЗУМРУД, САПФИР 332
О «МЕТАФИЗИЧЕСКОЙ ГЕОГРАФИИ» 372
НАШЕ ДЕЛО 405
4. ПРИЛОЖЕНИЕ 504
БЕСЕДА О ТЕЛЕКИНЕЗЕ 505
А ЭТО БЫЛО ТАК 519
ВЛАСТЬ НАД СВОИМ ТЕЛОМ 525
О НАТУРФИЛОСОФИИ И МЕТАФИЗИКЕ 540
5. ДЛЯ ТЕОРЕТИКОВ 554
О ЧЕМ ЭТА КНИГА И КАК ОНА ВОЗНИКЛА
Из бесед на форуме Kurginyan.ru
Тема: Капитализм — государственный или народный
Уважаемый И., я хочу Вам сначала рассказать, как я понимаю кургинянское «миропроектирование».
Понимаете ли Вы, что в Советском Союзе никакого социализма не было, в том смысле, в котором это понятие существует в марксизме? Истинный социализм — это уже коммунизм. Разница между социализмом и коммунизмом такая же несущественная, как и между капитализмом и империализмом, что есть тот же капитализм, развившей в себе определенный признак. В этом смысле мы можем назвать коммунизмом социализм, в котором, например, исчезли семья и брак, если они когда–нибудь исчезнут, или когда не нужными станут деньги, если когда произойдет такое.
Если воспользоваться советом Кургиняна — называть вещи своими именами, то советский строй следует назвать просоциализмом. Время просоциализма, по своему смыслу близко ко времени Петровских реформ. Принципиальное же различие заключается в том, что Петр Великий действовал на фоне православной «идеологии», а просоциализм осуществляли на фоне коммунистической «религии». Именно поэтому народ лишь уважает Петра, но любит Сталина.
На VIII чрезвычайном съезде Советов, состоявшемся 5 декабря 1936 года, Сталин, в принципе, должен был бы сказать примерно следующее:
— Товарищи, мы выполнили завет Ленина и предреченная им просоциалистическая фаза нашей революции завешена. Теперь у нас есть все условия для объявления «коммунизма–социализма». Для этого у нас теперь есть достаточно мощный пролетариат, в стране произошла культурная революция, массы прониклись идеями коммунизма, в нашем обществе нет никаких сил, способных помешать нам. Теперь мы можем сказать, что пролетариат — это весь наш народ! Вот конституция, в которой описаны процедуры формирования и функционирования диктатуры народа и законы, фиксирующие экономический базис коммунистического общества. Товарищи, сегодня из мрака восстала Заря Коммунизма, осветившая Мир!
Вместо этого Сталин сказал (по смыслу):
— Товарищи, мы построили социализм, и т. д.…Вот конституция, фиксирующая это наше достижение. Давайте теперь строить коммунизм… На какое–то время под моим руководством.
А затем со вздохом добавил:
— Между прочим, по мере приближения к коммунизму классовая борьба будет возрастать.
— Иосиф Виссарионович, простите, Вы только что говорили… Так кто же с кем будет бороться?
— Вы что? Не поняли? Давайте скажу Вам на ушко. Класс государственной бюрократии с тем революционным классом, которому предстоит возникнуть в недрах народа, например, с когнитариатом. Если очередная наша революция победит, то в стране установится коммунизм, если же победа достанется бюрократам, то возникнет чудовищный, клептократический капитализм.
Таким образом, я вижу цель миропроектирования в создании проекта той конституции, что не смог зачитать Сталин, и прошу всех вас присоединиться к моей цели. Должен только сказать тем кто откликнется на мой призыв, что сущность этого проекта вы не найдете ни в каких книгах, и вам придется напрягать все свои творческие потенции в ожидании озарения.
Создание этого проекта — это чисто техническое занятие, но ему предстоит наполниться коммунистической идеологией, зовущих людей на борьбу, а после воцарения коммунизма она будет звать к осуществлению коммунистических утопий, будя во всех людях творческую энергию. Такое состояние неродной души можно назвать сверхмодерном. Если метафизики убедят нас, что мы не умираем вместе со смертью, то, в принципе, коммунистическая идеология может принять форму религии. Но не рабской религии, зовущей к смирению и терпению, а религии утверждающей, что в небесах будут вознаграждены наши творческие усилия, еще прижизненное стремление поднятья в небо. На земле же люди будут, как святых, чтить тех, кто внес наиболее существенный вклад в прогресс человечества.
Товарищи, так давайте завершим дело Ленина–Сталина! Не позволим великим жертвам, принесенным советским народом на алтарь коммунизма, бесследно исчезнуть в земле. Пусть его героический труд всегда будет рядом с нами.
Тема: Давайте поиграем в коммунизм
Если в обычном рынке потребительских товаров, абстрагироваться от его материального воплощения и сосредоточиться на информационном, то мы получим нечто потрясающее воображение. Мы получим то, что можно назвать «базар–процедурой». Это самая демократичная процедура принятия сколь угодно сложных решений. В работе этого постоянно действующего «парламента» может принять участие каждый желающий в любое удобное ему время, и голос каждого будет услышан исполнителями ваших желаний.
Представьте себе такую умозрительную картину. На рынке сидят продавцы различных политических решений, а люди приходят и «покупают» понравившиеся им. Тем самым они отдают приказания кабинету министров. Попробуйте довести эту схему до такого состояния, что отчаявшееся население какой–либо страны, решившись на эксперимент, знало бы, что делать.
Продолжение темы
Если Вы не хотите играть «Коммунизм», то причина этому, скорее всего идеологическая. Но Вы можете играть в мою игру, заменив название «Коммунизм», например, на «Кооперативный Автоваз».
К этому призывает и Кургинян, видя примеры катакомбного движения в разного рода монастырях и кибуцах.
Тема: Давайте создадим Ядро
Ф: Я думаю, что экономику необходимо обсуждать со специалистами в этой области, т.к. если "придумывать систему управления экономикой" начнут мечтатели и фантасты, то она будет обречена на провал. Меня очень интересуют альтернативные системы развития. Жаль, что я не специалист в данной области. Но я бы с удовольствием поработала со специалистами.
М: Дорогая Ф, человеческая форма материи развивается, в конечном счете, только благодаря «мечтателям и фантастам». Именно они, а не уткнувшиеся в свои проблемы специалисты, ощущают зов Неба. Все мои письма на этом форуме предназначаются не специалистам, а людям, обладающим развитым воображением.
Вот я утверждаю, что информационная сущность рынка — это референд–процедура, по своей демократичности являющейся наиболее совершенной из всех мыслимых. И эта процедура осуществима в любом коллективе, обладающем требующих своего осуществления целями. Почему этого никто не осознал до меня? Потому что эта процедура может быть реализована только при наличии Интернета, а он очень молод, и люди еще не поняли, для чего он родился.
Эта идея вдохновила Вас или Вы ждете решения каких–то специалистов? Может быть я сформулировал свою фантазию сложным для Вас языком? Я попытался выразить свою мечту карикатурно — в виде базара, на котором творцы продают свои идеи народу. Опять мимо.
Если бы нашелся здесь человек с достаточно развитым воображением, то он мог бы прислать на тему пост, скажем такого содержания: «Я потрясен. Народ обладает душой, но у этой души до сих пор не было мозга. В нарисованном Вами базаре я узнал именно такой Мозг. Желания народа — это его подсознание, а базар — это сознание, в которое бессознательное прорывается в четко сформулированном виде. Эта же душа выбирает из разных интерпретаций ее желаний наиболее для нее подходящие».
Причем здесь специалисты? Представьте себе, что такого рада пост написал наш славный программист, Зеленый Луч. Он сразу понял бы, что этот Мозг требует вместилища, и это — его работа, поскольку это вместилище есть ничто иное, как программа, похожая на ту, посредством которого работает наш форум. Возникни у Луча такие идеи, он быстро нашел бы так же и мою мертворожденную тему «Всю власть — блогерам». Если он создаст вместилище, то оно сразу заполнится нервными клетками, например, участниками этого форума. Кургинян со своим проектом «Виртуального клуба» ищет, в сущности то, что может сделать Зеленый Луч. Так пусть он положит свой труд ему на стол, и Мозг будет рожден!
Дальше, если дать волю фантазии, может зажужжать такое кино. Для того чтобы Мозг мог шевельнуться, ему нужна энергия. Для начала это будет энергией фанатичных энтузиастов, готовых выполнять приказы Мозга. Но этого мало, в силу физической слабости этих энтузиастов. Им нужна не только небесная энергия, но и земная, универсальным мерилом которой являются деньги. Можно не сомневаться, что Мозг найдет их источники. Далее, когда Мозг будет достаточно могуч, он скажет: «осуществлению моих мыслей мешает сильный, но очень примитивный мозг–соперник». С этого момента телом Мозга станет весь народ. Пройдет время, и Мозг скажет: «Для осуществления некоторых моих идей мне не хватает силы». В результате он начнет управлять не Россией, но Империей. Пройдут, может быть, века, и Мозг скажет, что ему нравится идея фантазера и мечтателя Циолковского. И он скажет, что не хочет больше оставаться в своей колыбели, он хочет жить в «эфирных городах». Но для этого ему нужна вся мощь Земли. Пройдет еще время и Мозг скажет: «Я присматриваюсь к Галактике»…
Продолжение темы
Представьте себе, что наш, например, форум будет усовершенствован так, что все его участники при желании могли бы признаваться друг другу в «любви и ненависти» количественным образом. Допустим, что каждому «гражданину» форума выдана определенная сумма условных денег — скажем, 100 оболов, которые он можете рассылать в качестве подарков, тем гражданам, которым он симпатизирует. В опциях же форума появились две графы: в одной количество еще не раздаренных Вами оболов, а во второй количество оболов, подаренных Вам Вашими симпазантами — в сущности, это Ваш политический капитал, выставленный на всеобщее обозрение. Важно то, что симпатии могут меняться, и Вы в любой момент можете отозвать свои оболы, до этого подаренные кому-либо. Назовем таким образом усовершенствованный форум агорой. В сущности, агора является постоянно действующим рынком политических идей — в ней реализована некая референд–процедура. Она нужна для того, чтобы содать некий управляющий орган, скажем, Ареопаг.
Далее все просто: определенное число граждан–архонтов, наторговавших наибольший политический капитал, и образуют этот самый законодательный орган. Это и есть Мозг агоры, вернее, глупенький его зародыш. Но по мере роста агоры, он будет становиться все умнее, вплоть до гениальности, если нужное число гениев наберется в народе. Развиваясь, Ареопаг нацелится на то, чтобы стать законодательным органом Виртуальной России, призванной заменить Россию настоящую. Важнейшим отличием Ареопага является то, что в нем голос каждого архонта звучит тем громче, чем больше у него оболов. Только в этом случае Ареопаг выйдет за рамки представительной демократии. Такую сверхдемократию можно назвать эврикратией (широковластием).
Для того чтобы решения Ареопага не повисали в воздухе он, прежде всего, обзаведется исполнительным органом — неким кабинетом министров во главе с премьер–министром. Из числа возможных министерств необходимыми представляются такие:
Министерство финансов (наполнение бюджета)
Министерство пропаганды (радио, телевидение, пресса)
Министерство охраны порядка (народные дружины)
Министерство юстиции (правовая защита)
Министерства экономического развития (создание экономического базиса Виртуальной России)
Министерство Революции (партия революционеров, нацеленная на завоевания большинства в Думе, по возможности законным образом).
* * *
Кризис, в который, начиная с конца 80-х годов, погружается Россия, представляется бездонным: в результате этого кризиса Россия или погибнет как цивилизация, или вознесется к высотам, настолько превосходящим все мыслимое, что мы сейчас и представить себе этого не можем. Наш кризис носит глобальный метафизический характер, и объяснить его каким–либо рациональным образом не представляется возможным. Действительно, мы видим перед собой процветающую Западную цивилизацию, не скрывающую принципов своего устройства. Что же мешает нам перестроить свое общество на западный манер, подобно тому, как это сделали другие страны, покинувшие лоно коммунизма? Почему, чем дальше мы от критического 1991-го года, тем с большей симпатией относимся к стократно, казалось бы, проклятой эпохе сталинизма? Ответ нужно, по–видимому, искать в том тумане, который называется метафизикой.
Можно сказать, вслед за Л. Гумилевым, что русские самый молодой и, следовательно, самый пассионарный из европейских народов. Непонятно, однако, почему он не целит нерастраченную энергию своей молодости на построение капиталистического рая. Согласно теории этногенеза, предложенной Гумилевым, пассионарность — это характерная для молодых народов не имеющая границ страстность, с которой люди осуществляют свои желания. Пассионарность, как представлялось Гумилеву, не имеет какой–либо направленности. Пассионарием может быть воин, ученый, поэт. Но им может быть и капиталист, и… безудержный потребитель. Мы можем, однако, очень многое понять в природе пассионарности, если предположим, что она имеет–таки некую пусть и расплывчатую, но цель.
Согласно догматам психоанализа все желания возникают не в сознании людей, но в их душах, именуемых там бессознательным. Что касается рассудка, то он лишь рассчитывает стратегию осуществления этих желаний, подобно тому, как это делает компьютер, осуществляющий желания программиста. Зигмунд Фрейд, создатель психоанализа, считал, что вся информация, скрывающаяся во внесознании, заключена в образах, когда–либо посетивших сознание человека и вытесненных из сферы сознательного. Величайшим достижением Карла Юнга как психоаналитика было то, что он обнаружил в бессознательном людей некие комплексы, которые никак нельзя было связать с их персональной историей. Он назвал эти комплексы архетипами или, поскольку они оказываются одинаковыми для определенных человеческих общностей, коллективным бессознательным. Смысл, близкий к заключенному в этих терминах, вкладывается и в понятие цивилизационные коды. Юнг, насколько я знаю, не высказывался достаточно ясно о происхождении архетипов. Однако мы можем догадываться о его мыслях, исходя из того, что он очень интересовался оккультизмом.
В этой книге я достаточно убедительно, как мне кажется, утверждаю, что все архетипы являются субъектами некоего информационного пространства, которое можно назвать астральным. На протяжении тысячелетий люди называли эти архетипы духами, душами, богами… Мы можем представлять себе божественное, иначе говоря Астрал, как некоего вселенского Программиста, а косную материю, изучаемую физикой, как безжизненный, сам по себе, вселенский Компьютер. Ситуацию, вытесненную в свое время в бессознательное, талантливый психоаналитик может, в принципе, вернуть в сознание — в этом суть психотерапии. Что касается информационного содержания архетипов, никогда не посещавших наше сознание, то выразить это содержание во всей его полноте средствами нашего языка просто невозможно. Это похоже на то, как если бы папуас попытался передать на своем неразвитом языке впечатление от посещения, скажем, самолетостроительного завода. Самое большее, что мы можем сделать с поступающей в наше сознание астральной информацией, это создать из доступного нашему сознанию материала некую конструкцию, более или менее удачно ассоциирующуюся со смыслом этой информации.
Наше сознание защищено от бессознательного сложной структурой, которую Фрейд назвал цензом. Дело в том, что идеи, проникающие в сознание сквозь этот барьер, обладают свойством императивности. Человек, неким образом интерпретировавший астральный посыл, превращается в раба возникшей в его сознании конструкции. Он с параноидальным фанатизмом, не щадя своей жизни, работает над осуществлением этой захватившей его идеи. Если бы ценз какого-нибудь человека оказался совершенно проницаемым для астральных идей, то в его сознании не было бы места для его Я, в нем безраздельно царствовало бы бессознательное. Единственное место, где такой человек мог бы продолжать жить, — это психиатрическая клиника, ее отделение для параноиков. С другой стороны, человек, чье сознание плохо связано с бессознательным, может быть прекрасным аналитиком, но, тем не менее, полностью лишенным интуиции. В так поврежденном сознании не может возникнуть никакой действительно новой, не выводимой из его знаний мысли. Такой тип мышления можно назвать шизоидным. В крайнем случае, когда такой человек сосредотачивается на задаче, не решаемой, исходя из имеющихся у него знаний, он впадает в состояние шизофренического ступора, подобно зациклившемуся компьютеру, выполняющему, например, деление на нуль.
Молодые пассионарные народы отличаются от старых особой проницаемостью своего ценза, более тесной связью их сознания с формирующими эти народы астральными кодами. Соответствующее такой проницаемости ценза поведение молодых этносов Л. Гумилев обозначил термином пассионарность. Русский народ, будучи самым молодым из европейских народов, очень подвержен космическим влияниям. Русское сознание связано с глубочайшим из всех доступных сейчас человечеству архетипов — мы обозначаем его как Русскую идею. По сути, этот архетип связан с выходом приближающегося к эволюционному тупику человечества на новые эволюционные просторы. Долгое время мессианская суть этого архетипа проникала в наше сознание, будучи облаченной в религиозные одежды. Русские духовидцы знали, что именно из России прольется свет, преобразующий весь мир в его новое состояние, состояние высшей справедливости. Этот преображенный мир они назвали Святой Русью. Отсюда же и их понимание русского народа как народа богоносца, Москвы — как Третьего Рима, России — как Кахетона, удерживающего мир от власти Антихриста.
После большевистского переворота 1917-го года русский народ быстро осознал грядущее коммунистическое общество как чаемую им Святую Русь. Вызванный таким прочтением Русской идеи прилив пассионарности поразил весь мир. Он позволил русским пассионариям победить в Гражданской войне, стойко вынести все тяготы индустриализации, часто субъективистского происхождения. Вопреки всем аналитическим расчетам наш героизм победил германский фашизм — этого нашего теперь уже бывшего эволюционного соперника, возомнившего, что Третий Рейх — это Третий Рим.
Однако тот объем астральной информации, который содержался в его интерпретации в терминах марксизма–ленинизма, оказался быстро исчерпанным, и пришло время застоя. Омертвение Советской цивилизации в состоянии «реального социализма», на полпути к коммунизму связано с исчерпанием астральных источников, питавших нашу пассионарность в героическую эпоху Советского Союза. Все патриотически настроенные мыслители России в один голос утверждают, что нашей стране для ее выхода из беспросветности необходим Проект, воодушевивший бы ее народы на новые великие свершения. Почти непроходимая сложность создания этого Проекта заключается в том, что никаких намеков на его сущность невозможно найти в пыльных анналах истории. Проект этот начертан на Небесах, и прочесть его может только пророк.
* * *
Каким образом нечто совершенно новое, не формулируемое обыденным языком может проникать в сознание и, в конечном счете, приводить к расширению сознания, я расскажу, основываясь на личном опыте.
Это было осенью далекого уже 1989-го года. В стране шумела перестройка. Одним из направлений перестройки экономики реального социализма представлялся так называемый арендный подряд. Легко представить себе экономику, в которой все средства производства принадлежат государству, а все работоспособное население арендует эти средства у государства. Можно, однако, понять, что организованная таким образом экономика будет крайне неэффективной — арендаторы не имеют никаких стимулов развивать не принадлежащие им средства производства. При размышлении, по–видимому, над этими обстоятельствами мне пришла в голову оригинальная, как мне показалось, мысль о том, каким образом организовать арендный подряд, свободный от этого его недостатка. Мало ли, что может придти на ум, от чего легко отмахнуться. Однако эти мысли все возвращались и возвращались, приковывая к себе все мое внимание. В конце концов, очень простая первоначальная идея развернулась в проект некоей невиданной экономико–политической формации. Кратко, но непонятно можно сказать так. Если при капитализме средства производства являются частной собственностью людей, а при реальном социализме — собственностью государства, то в придуманной мною формации они являются товарной собственностью, т. е. существенно ослабленной формой частной собственности.
Как я сейчас понимаю, мое душевное состояние в это время было не вполне здравым. Мне казалось, что мне открылась великая тайна коммунизма, что построения мои неотразимо убедительны и, стоит их поведать миру, как он тотчас же приступит к своей перестройке. Все это сопровождалось, как легко понять, запредельным эмоциональным возбуждением. Закончилось все это катастрофически. Второго января 1990-го года я неожиданно ощутил, что я уже не хозяин в своем доме — мое сознание посетила чья–то чужая воля. В одно мгновение я из убежденного физика–материалиста превратился в столь же убежденного мистика. Так начался мой Бред, который я считаю самым важным событием в моей жизни. Сколько–нибудь адекватно передать содержание этого бреда невозможно. Мне казалось, что передо мной раскрылись все тайны мироздания. Меня посещали духи Маркса, Эйнштейна, Христа,… Все окружающее меня казалось не тем, чем оно является на самом деле, но наполненным каким–то тайными смыслами. Любая самая поверхностная ассоциация к этим смыслам являлась для меня непререкаемой. В таком состоянии я был очень опасен и для себя, и для окружающих, и вполне естественно, что я оказался в буйном отделении психиатрической клиники. Там, хорошенько выспавшись под действием, по–видимому, транквилизаторов, я очнулся человеком, уже способным контролировать свои поступки, т. е. более или менее хорошо симулировать свою психическую нормальность.
Однако я был уже другим человеком — если раньше мое сознание было холодным рассудочным сознанием ученого, то теперь оно стало чувствительным сознанием поэта или даже экстрасенса. Я нисколько не тяготился свом тогдашним положением. Эйфория, в которой я находился, делала всех сирых и убогих этого дома печали моими братьями, и моя душа была открыта для них. Гости, посещавшие мое сознание, несколько поубавили свой апломб — я мог уже спорить с ними и поступать, при желании, по–своему. Главное же, что я крепко усвоил во время этого «сеанса связи», — это то, что смысл всей моей оставшейся жизни будет заключаться в написании книги, которая побудила бы людей заняться строительством нового мира. Для этого я получил, по–видимому, достаточно информации. Только выражал себя ворвавшийся в мое сознание архетип непонятным ассоциативным образом, и мне предстояло сформулировать усвоенное, но очень смутно понятое, так, чтобы люди мне поверили.
Поскольку поведение мое выглядело вполне разумным, месяца через два я был выписан с диагнозом аффективный психоз и уверениями, что больше такого со мной, скорее всего, не случится. С медицинской точки зрения моя психика была вполне нормальной, но сам–то я ощущал себя иначе. Я мог свободно общаться с существами Астрального мира. Я видел удивительные вещие сны, мог я вызывать в своем сознании разного рода фантазмы и наяву, погружаясь в нечто вроде медитативного транса. В общем, можно сказать, что небесная информация достаточно свободно проникала в мое сознание. Кроме того, я чувствовал себя неплохим телепатом. Души людей были открыты моему внутреннему взгляду, и я видел всю их подноготную — с легкость мог предсказать те слова или телодвижения, которые мог совершить мой собеседник. Открыл я в себе и способности талантливого психоаналитика — за простыми словами и жестами людей я сразу угадывал их потаенный смысл. Сновидения, посещавшие меня, в том числе и выходящие за рамки фрейдизма, легко поддавались осмыслению…
По возвращении на работу я обнаружил, что физика твердого тела, которой я посвящал все свои научные помыслы, больше меня не увлекает, и, спустя некоторое время, я уволился из института, где изучал свойства магнитных пленок. Я предпочел работу привратника на автостоянке. Меня вполне устраивало, что, отслужив сутки, я был свободен в течение трех заниматься приковавшими меня к себе проблемами мироздания. Справедливости ради я должен сказать, что уволился я со своей прежней работы не совсем по собственному желанию — я заболел странной болезнью. Место моей службы находилось метрах в трехстах от станции метро. Неожиданно для меня это расстояние оказалось для меня почти непроходимым — как только я выходил из метро, на меня накатывалась необоримое желание добраться до туалета. Эти триста метров стали полем героической борьбы за сохранение своего достоинства. Могу, однако, гордо сказать, что поражения в этой борьбе я не испытал ни разу. Этот кошмар продолжался примерно месяц, и окончился он написанием заявления об увольнении по собственному желанию. Вместо естественного, казалось бы, уныния этот акт привел меня в состояние неописуемого восторга — наконец–то я понял, что от меня требуют.
У восхитительного состояния мистического мироощущения, в котором я находился, была и оборотная сторона, не столь приятная. Я много раз, «во исполнение задания», брался за написание своей книги. Все «начиналось за здравие, но кончалось за упокой». После десятка–другого страниц меня охватывало безудержное вдохновение. «Великие мысли» сами собой, теснясь, возникали в голове — только успевай записывать. Кончалось это тем, что я снова оказывался на грани эмоционального срыва. Когда через несколько дней я, несколько остыв, возвращался к написанному, я мог только вздохнуть от огорчения. Все это выглядело как некая фантазия на околонаучные темы, и сомнительные художественные достоинства такого рода продукта едва ли привлекли бы читателя.
Только постепенно, с годами ко мне начала возвращаться способность мыслить критически — это необходимое условие аналитического мышления. Мир постепенно тускнел. Все мои «мистические способности» потихоньку утрачивались. «Визитеры» посещали меня все реже, теряя свою индивидуальность. Беседы с ними уже не казались сколько–нибудь глубокомысленными. Тоска по утраченному раю лишь отчасти утишалась тем, что ко мне возвращалась способность не терять головы при написании своей Книги — я понимал, что без этого я не смогу выполнить возложенную на меня миссию.
В конце концов, мой ценз окреп настолько, что я смог уже изложить свои идеи логически безупречным образом. Результатом этого явилась небольшая книжка, которую я осилил издать за свой счет (Physica & Metaphysica, М.: КомКнига, 2006). Книга эта, предназначенная, прежде всего, для физиков–теоретиков, оказалась, увы, никем не замеченной. Ситуация эта, как я сейчас понимаю, вполне естественна: содержащиеся в этой книжке идеи настолько далеки от основного течения современной науки, что они просто обречены восприниматься как некая лженаука — такого рода благоглупостей в Интернете сколько угодно. Для того чтобы заставить специалистов серьезно вникнуть в изложенные там идеи, нужен некий непререкаемый авторитет. Выход из создавшейся ситуации я сейчас вижу только в одном — написать книгу, рассчитанную на широкого читателя, причем так, чтобы она вызвала в обществе острый интерес. Что же касается более строго научного обоснования тех удивительных идей, что будут изложены в этой книге общедоступным языком, то это будет заключено в специальном приложении для «высоколобых», в разделе «Физика и метафизика». Вам судить, насколько этот проект оказался успешным.
Предлагаемая вашему вниманию книга устроена следующим образом. Первая часть этой книги рисует некую Утопию — видение великого будущего России. Я подозреваю, что читатель, если и найдет Проект интересным, едва ли воспримет его как руководство к действию. Убедить людей взяться за построение Нового мира можно, как мне представляется, только доказав им неизбежность его пришествия. Этой цели служит большая часть этой книги. В сущности это философский трактат, в котором обосновывается некая общая теория эволюции. Будучи последовательно идеалистической, она, тем не менее, радикально отличная от философии эволюции Гегеля. Эта философия представляется мне достаточно убедительной, сама по себе. Однако полная неотразимость предложенных философских построений следует из их физико–математического обоснования, изложенного в научном приложении к этой книге.
Для того чтобы заинтриговать физика, взявшего в руки эту книгу, я кратко расскажу о сущности изложенного в Приложении. Там проясняются две основные проблемы современной физики. Во–первых, предложено новое понимание принципов квантовой механики, являющееся развитием ее копенгагенской трактовки, данной Гейзенбергом и Бором. Эту трактовку можно назвать информационной, поскольку она, в некотором смысле, является радикальным обобщением теории информации Шеннона. Эту трактовку следует рассматривать не как очередную, но как, скорее всего, окончательную. Дело в том, что она разрешает некий остававшийся до сих пор незамеченным парадокс. Парадокс этот заключается в том, что общепринятое квантовомеханическое выражение для энтропии при более внимательном рассмотрении всегда приводит к значению энтропии равному нулю. Между прочим, приведенная трактовка позволяет, наконец, понять смысл закона возрастания энтропии, противоречащего, как известно, инвариантности фундаментальных уравнений физики относительно обращения времени.
Вторая проблема, являющаяся камнем преткновения современной физики, называется Единой теорией поля. Сказать, что мною создана эта самая Единая теория, было бы слишком смело. Однако мне удалось, я уверен, доказать, что существует строго математическая дисциплина — ее можно назвать теорией аналитических функций определенного гиперкомплексного переменного, — которая, в сущности, неотличима от Единой теории поля. Эта теория допускает, подобно теории функций комплексного переменного, геометрическую интерпретацию. Можно сказать, что она реализует знаменитый лозунг Эйнштейна: «Все — из геометрии!». При этом, однако, потребовалось совершенно по–новому понять микроскопическую структуру пространства–времени. По–сути, предложена математически безупречная теория, по–новому трактующая понятие бесконечного множества и связанного с такой трактовкой понимания континуума. Предложенная теория множеств осуществляет давнее пророчество великого Гильберта, сказавшего в свое время, что «теория трансфинитных чисел Кантора является болезнью математики, от которой она когда–нибудь избавится».
Разработка Единой теории поля во всей ее полноте является делом будущего. Путь от формулировки основных аксиом новой математической теории до всех интересующих нас следствий аксиоматики не близок, однако он вполне ясен. Уже в том виде, в котором эта теория сейчас существует, она позволяет понять многие загадки природы, к которым современная физика не смеет подступиться. Она вполне однозначно отвечает на следующие вопросы — что такое темная энергия, что такое темная материя, в которой сосредоточена основная масса вселенной, какова природа низкочастотных фликкер–шумов. Особенно важным представляется следующее из этой теории понимание природы шаровых молний. Можно вполне обоснованно надеяться, что для материального прогресса человечества освоение технологий, соответствующих этому явлению природы, можно сравнить разве что с покорением стихии электричества в ХХ веке.
1. ОКОНЧАТЕЛЬНАЯ УТОПИЯ
|
