Беседа Ш. Мустафина с писателем Раулем Мир-Хайдаровым Источник: Мустафин Ш. Культуру восстановить сложнее, чем экономику. Казань, 2007. С. 58-97
|
Скачать 461.7 Kb.
|
| КУЛЬТУРУ ВОССТАНОВИТЬ СЛОЖНЕЕ, ЧЕМ ЭКОНОМИКУ (Беседа Ш. Мустафина с писателем Раулем Мир-Хайдаровым) Источник: Мустафин Ш. Культуру восстановить сложнее, чем экономику.- Казань, 2007. - С.58-97. ---- Рауль Мирсаидович, Ваше имя все больше и больше на слуху в Татарстане. Тому есть веские причины — и книги Ваши стали издаваться у нас, и в журнале «Казан утлары». Вы — желанный автор, и газеты дают о Вас кое-какие сведения. Но, на мой взгляд, интерес к Вам обусловлен иным: в нашу литературу пришел Писатель с устоявшимся именем, с огромным багажом, который, как волшебник, без паузы, вынимает из сказочного сундука роман за романом, повесть за повестью, рассказ за рассказом, и сундук этот кажется нам бездонным... Лучшие наши литераторы — Марс Шабаев, Флюс Латифи, Айдар Халим, Факиль Сафин, Рашит Башар, Марат Закиров и другие переводят Вас. Конечно, жаль, что Вы только к 60-ти стали печататься на родине, и в 62 у Вас вышла первая книга на татарском, хотя уже переведены все Ваши романы. Но зато у Вас есть преимущество, татарский читатель имеет возможность читать ретроспективу всех Ваших произведений, без перерыва. Переведенные один за другим, почти одновременно, они открытие для поклонников литературы, такое в татарской прозе случается не часто. Оттого, вопросы, задаваемые мне, после моих публикаций и выступлений о Вас: на встречах, по телефону, в поездках по республике и как одному из руководителей писательской организации — теперь носят конкретный, а точнее личностный характер. Читатели хотят знать о Вас подробнее, знать Вашу жизнь в деталях. Как выразился о Вас незабвенный Рафаэль Сибат: «Рауль Мир-Хайдаров — это для нас, татар, неоткрытая Америка. Колумбы нужны, Колумбы!..». А я добавлю опять же слова Рафаэля Сибата о Вас, о Вашей непростой судьбе: «Пора нам своих возвращать к себе, в свою культуру, к своему народу!..». Поэтому нашу сегодняшнюю встречу я предлагаю обозначить беседой, а не интервью. Пусть вопросов будет меньше, а ответы прозвучат основательнее — такое пожелание высказал нам один из Ваших ярых поклонников из Набережных Челнов... В связи с этим вопрос: как, с кем, когда и где пересекались Ваши пути в литературе с татарскими писателями? ---- Впервые я опубликовался в московском альманахе «Родники» в 1971 году, там вышел рассказ «Полустанок Самсона». Альманах попался на глаза Тауфику Айди, и он прислал мне теплое письмо и подробную анкету, которую мне следовало заполнить. Письмо Тауфика Айди я много лет принимал за официальное, думал, что я попал в орбиту внимания Казани, гордился, что меня взяли на учет в Татарстане, поражался чуткости, душевности, оперативности татарских чиновников. Во-общем, это письмо сильно окрылило меня. Как наивен я был! В 1979 году, когда Заки Нури пригласил меня на съезд писателей, я познакомился с Тауфиком Айди, и только тогда узнал, что письмо его — частная инициатива. Тауфик Айди, оказывается, всю жизнь собирал материалы об известных татарах в мире. У него остался огромный архив, он проделал титаническую работу, которую, к сожалению, до сих пор полностью не опубликовали. Честь и хвала ему! Можно сказать, что Тауфик Айди первый увидел во мне татарского писателя. В 1976 году я стал участником VI-го съезда молодых писателей СССР и был в одном семинаре с Марселем Галиевым. В дни съезда в «Литературной России» опубликовали мой рассказ «Такая долгая зима», а по итогам совещания я попал в альманах «Мы — молодые». Из 400 участников съезда туда вошло 36 авторов. Руководство семинара рекомендовало издательству «Молодая гвардия» выпустить мою книгу «Оренбургский платок», это и была моя первая книга в Москве. Марсель писал об этом в свое время в Казани. Когда я впервые приехал в Казань, он познакомил меня со многими молодыми писателями, сегодня некоторые из них наши живые классики. Впрочем, и до поездки в Казань я уже начал активно знакомится с татарскими писателями. С зимы 1975 года я регулярно бывал в Малеевке, а летом в Ялте, Коктебеле, Пицунде. Татарские и башкирские писатели любили дома творчества, особенно зимнюю Малеевку. В Малеевке я не пропустил ни одну зиму с 1975 по 1991 год включительно, а с 1980-го года, когда ушел на «вольные хлеба» я бывал там, да и на море, всегда по два срока. В 1976 году, в Малеевке я познакомился с Мусой Гали и с Мустаем Каримом, и все эти годы был с ними рядом. Они во многом сформировали меня как литератора, привили любовь к татарской литературе. Благодаря им в 1977 году меня впервые в Уфе перевели на татарский, сделал это Айдар Халим. Позже в Уфе, в журнале «Агидель» напечатали повесть «Не забывайте нас». Мои недоброжелатели в Казани иногда говорят, что я не знаю татарской литературы, ее историю, наверное, оттого, что я не закончил факультет татарской филологии Казанского университета. Но если подходить с такой меркой, то я одолел не только этот факультет, но и его аспирантуру. Почему? Объясню. Моим татарским университетом и моими профессорами оказались лучшие татарские писатели, только мой университет был выездным в домах творчества и для одного благодарного студента. Могу утверждать, что долгие зимние вечера в Малеевке, почти каждый день, проходили в совместных чаепитиях, застольях, приватных беседах, и разговоры там шли только о литературе. Там, на этих посиделках, я впервые услышал о Заки Валиди, Маджиде Гафури, Гаязе Исхаки, Шаихзаде Бабиче, Чонакае, Марджани, Ризе Фахретдинове, Юсуфе Акчуре. С тем, что я услышал о татарской литературе от Мустая Карима, Мусы Гали, Ибрагима Нуруллина, Амирха-на Еники, Атиллы Расиха, Мухаммада Магдеева, Заки Нури, Рината Мухамадиева, Виля Ганиева, Наби Даули, Айдара Ха-лима ни одна университетская программа сравниться не может. Я ведь получал знания без идеологической подкладки, без оглядки на цензуру, от людей, создающих литературу. Одно общение с Амирханом Еники чего стоит! В Малеевке я трижды был у него на дне рождения — это пир для души, для слуха, для сердца! Какие постные университетские лекции могут сравниться с воспоминаниями его гостей на этих скромных торжествах! Какие забытые страницы татарской литературы, какие канувшие в Лету фамилии всплывали вдруг за столом! Кроме упомянутых дней рождения Амир-хана Еники, я сидел с ним за одним столом в Переделкино, Ялте, Пицунде. 72 дня по три раза в день рядом с Еники! Такое выпало не каждому. Он, как в прозе, дозировал и свое устное слово, но иногда его прорывало, страсти сидели в нем глубоко, жизнь научила его смолоду сдерживать себя. Многое из тех давних разговоров я понял позже, когда прочитал его воспоминания «Страницы прошлого». В последние годы жизни он приезжал в Переделкино, где я прожил безвыездно восемь лет, и я несколько раз приглашал его в гости, когда одного, когда с другими писателями, но чаще с Мустаем Каримом и Мусой Гали. О таких встречах, к счастью, остались фотографии. Он радовался, что власть выделила ему хорошую квартиру, радовался встречавшей его в Москве машине из Представительства, радовался вниманию к себе. К концу жизни чуть ослабли тугие струны внутри, и он был гораздо добрее, мягче. Я называл его — Патриархом. Он поистине и был Патриархом татарской литературы. В 1980 году, в Ялте я плотно общался с Рашатом Низами-евым, с ним же встретился зимой 85-го года в Голицине, он тоже вразумлял меня по татарской литературе, особенно ориентировал меня по современной, больше рассказывал о поэзии. У него педагогический талант, он готовый университетский профессор, и я благодарен ему за профессиональные лекции. Существенно повлиял на меня и Мухаммат Магдеев, мы с ним познакомились в Пицунде в 1988 году, он отдыхал вместе с сыном, вернувшимся из армии. По моей просьбе он прочитал роман «Пешие прогулки», только вышедший в журнале и рукопись романа «Двойник китайского императора» (На сегодня эти романы выдержали уже по 20 изданий и переведены на татарский язык Маратом Закировым). Он дал много ценных советов, замечаний. Меня окрылила его похвала, он- сказал: «Как это тебе удается сразу взять быка за рога, т.е. быстро переходить к теме, проблеме». Он тоже рассказывал о духовной жизни Казани, о писателях, чьи книги я должен читать, на кого следует ориентироваться. Светлый, чистый был человек Мухаммат-абы, пусть земля ему будет пухом! Я не забуду его наставлений. Были в моем татарском образовании и приватные лекции. Когда я впервые приехал в Казань, Заки Нури три дня подряд показывал столицу, точнее литературную Казань, связанную с выдающимися именами просветителей, деятелей культуры и духовенства. Я уже тогда понимал, что одолеваю редкий университетский курс для избранных. Сегодня, когда я вынимаю из почтового ящика роскошно изданные журналы «Идель» и «Майдан», мне на память при¬ходит холодная зима 1978 года в Малеевке и совсем молодой Мансур Валеев. Через день, несмотря на 40-ка градусные морозы он ездил в Москву, в ЦК ВЛКСМ, в ЦК КПСС, в тот самый печально известный сусловский отдел, в Госкомпечать и еще в десятки организаций, добиваясь издания в Казани молодежного журнала. Возвращался он всегда затемно, путь не близкий, почти три часа в один конец, замерзший, голодный, всегда опаздывая на ужин, но мы ждали его, ждали вестей, как с передовой. Тогда, при Брежневе, решить вопрос с журналом не удалось. И позже ездили ходоки в Москву не один раз. Сегодняшним молодым и представить трудно, что надо было брать у кого-то разрешение, это и хорошо, так думают свободные люди. Долгая, до самой смерти, была у меня переписка с Рафаэлем Сибатом, мы говорили с ним по телефону часами. Он один из тех, кто знал все мое творчество. Раз уж зашла речь о переписке, я должен упомянуть и Газиза Кашапова, с которым познакомился в Малеевке, и позже встречался в Ялте и Пицунде.Частые, искренние встречи в домах творчества были у меня с Нурисламом Хасановым, он первый написал обо мне большую статью, считая меня татарским писателем. Полный курс университетского образования я прошел с Адхатом Синегулом, который в конце 70-х годов женился на дочери ташкентского писателя Шамиля Алядина и переехал в Узбекистан. Кто знал Синегула, может подтвердить, что он очень любил поговорить и обладал педагогическим талантом, как и Рашат Низамиев. Обязательно следует упомянуть и Лирона Хамидуллина, и его жену Дания-апай, с которыми я долгие годы состоял в переписке. Вот кто поистине радуется тому, что я наконец-то, на склоне лет, появился в татарской литературе. К моему 50-летию в 1990 году в «Татиздате» подготовили к изданию книгу моих повестей и рассказов под его редакцией и с его предисловием. Но в очередной раз сорвалось. Мы с ним часто общались в Ташкенте, Казани и домах творчества. Он учил меня терпению, любви к Казани, к своим национальным корням — видимо, чувствовал мой долгий и тернистый путь в татарскую литературу... В Ташкенте, где я прожил 30 лет, работали Аскад Мухтар и Зиннат Фатхуллин, классики узбекской литературы. Аскад-абы и Зиннат-абы заметившие татарскую направленность в первых же моих публикациях, всячески поощряли мой ори¬ентир на Казань. Когда к ним приезжали гости из Татарстана, они часто приглашали и меня. Конечно, все разговоры за столом были только о литературе, о писателях. Оба они имели крепкие связи с Татарстаном. Аскад Мухтар познакомил меня с Тарифом Ахуновым, а Зиннат Фатхуллин с Заки Нури. Я знаю, оба они писали, говорили обо мне в Казани. Наверное, поэтому в 1979 году меня пригласили на съезд, и Заки Нури очень пытался ввести меня в круг татарских писателей, но натыкался на стену равнодушия. Мне кажется, он не ожидал от коллег такого отношения ко мне, молодому человеку, с восторгом, с надеждой приехавшему на родину отцов. Вот тогда я стал утверждать, что пословица: «Иван, непомнящий родства» — татарская. Чем больше живу, тем больше в этом убеждаюсь. До последних дней своей жизни Заки Нури следил за моими успехами в русской литературе, и искренне радовался им. Светлая память о Вас, Заки-абы, легендарном человеке, всегда будет в сердцах людей, близко знавших Вас. Не только мои пути, мои планы пересекались с татарски-ми писателями, даже конкретные произведения связаны с общением с ними. Не могу не сказать несколько слов о создании повести «Знакомство по брачному объявлению». В 1982 году в Ялте отдыхало много писателей из Казани и Уфы: Заки Нури, Наби Даули, Рахмай Хисматуллин, Рафаэль Сафин, человек десять, не меньше. Однажды, после ужина, когда писатели собрались вокруг Заки Нури, я обратился к обществу, мол, хочу завтра всех вас пригласить к себе в гости и заодно почитать новую повесть. В домах творчества существовала традиция — читать друг другу новые тексты. Заки-абы, как всегда, отвечает с юмором: если выпивки и угощения будет достаточно, готовы послушать. Комнаты третьего этажа располагали просторными верандами с видом на море, там я и накрыл столы на компанию. Золотое время страны Советов, баснословная дешевизна, роскошь крымских базаров, широкий ассортимент знаменитых массандровских вин и коньяков. Пришли все, началась читка, время от времени перебиваемая гомерическим хохотом. В общем, застолье удалось, слушали внимательно, с любопытством, повесть имела почти детективную интригу. Бутылки не успели ополовинить, как я кончил читать написанное. Сразу бросились дружно комментировать, спрашивать, чем же закончится история, и на ком женится Акрам-абзы? Вдруг Заки-абы встал и сказал грозно: что ж ты втянул уважаемое общество в историю с недописанной повестью? Нехорошо. Чтобы вернуть наше расположение к себе, ты обязан дописать повесть до нашего отъезда, и тем искупить свою вину. Раздались аплодисменты всеобщего одобрения, не возражал и я. Кто мало-мальски знает меня, тот всегда отмечает мою обязательность. Я забыл про море, пляж, соблазнительные компании, вечеринки и дописал повесть. За день до отъезда я снова собрал гостей у себя на веранде. Среди гостей из Уфы был поэт Рафаэль Сафин, вдовец, и во время читки все невольно посматривали на него — мол, смотри, как геройски действует Акрам-абзы. Повесть имела счастливую судьбу. Впервые я напечатал ее той же осенью в журнале «Дальний Восток», в Хабаровске, там служил мой сын. Она много переводилась, но особенно я рад публикации в журнале «Казан Утлары». Строки из повести часто цитируются: «Акрам Галиевич не знал, что такое аэробика, но понял, что с кухней это никак не связано». В том же, 1982 году, я отправил повесть в Казань, в театр, Марселю Салимжанову, которого знал лично, принимал его с коллегами дома в Ташкенте. Я всегда был уверен, что повесть готовая пьеса. Но, как обычно поступают в Казани, мне не ответили. Жаль, 20 лет назад это была бы первая пьеса о знакомстве по брачному объявлению, на татарской основе. В 2004 году поэт Ркаиль Зайдулла все же написал пьесу по этой повести, посмотрим, как сложится у нее судьба. Упущено два десятилетия! В искусстве ценятся новизна, первое слово. В домах творчества я познакомился и с русскоязычными писателями татарами: Рустемом Валиевым, Ильгизом Кашафутдиновым, Романом Солнцевым, Альбертом Мифтахутди-новым, Явдатом Ильясовым. С Альбертом, жившем в Магадане, я долгое время состоял в переписке, где мы постоянно затрагивали болезненную для нас проблему — отношения к нам Казани. Возможно, это огромная страстная переписка когда-нибудь всплывет, все-таки он был известным писателем. Из названных мною писателей только я и Рустем Вали-ев держались в творчестве татарской линии, и все время стремились в Казань. Но даже те, кто чурался татарских тем, даже они, были в обиде на Казань, говорили, что нас там не вспоминают, не приглашают, не издают. А ведь нас, татар, пишущих прозу, состоявшихся в русской литературе, и десятка не наберется, говорю вам ответственно, в эту десятку входят и казанские писатели Рустем Кутуй, Диас Валиев. Отчего к нам, единоверцам, такое равнодушие? Мы дети одного народа, и на нас распространяется татарская государственность. Возвращаясь к моим татарским университетам, факультетам хочу отметить одну отрадную деталь. Всякий новый писатель, с кем я знакомился, считая своим долгом просветить меня, говорил: это тебе обязательно надо знать! Это могли быть беседы о Дэрдменде или моем земляке Мирхайдаре Файзи, или о Наки Исанбете и Нури Арслане, Гумере Баширове и Габдрахмане Абсалямове, об Аделе Кутуе и Кави Наджми. Я все впитывал, как губка и никогда не путал Назара Наджми с Кави Наджми. Особенно любезны были со мной писатели, не обласканные славой и вниманием, они уделяли мне много времени, дарили книги, татарские словари, уроки-лекции, данные ими от души не забываются. Я всегда помню о них с благодарностью и могу заверить, что я был благодарный студент. Мустай Карим уже лет 20 пишет мемуары, они охватывают целую эпоху, надеюсь, мы увидим их в ближайшее время. Я знаю, в них много места занимает Малеевка, туда он ездил больше 30 лет. Он любил Малеевку. В его воспоминаниях найдется место и многим татарским писателям, тоже любившим лунные дорожки Малеевки. По совету Мустая-абы, я тоже вел записи в домах творчества. Правда, большинство страниц посвящены Мустаю Кариму, я понимал, с каким человеком-титаном мне выпала честь общаться. В моих записях упомянуты все татарские писатели, с которыми мне довелось встречаться. Когда-нибудь я обязательно засяду за мемуары и тогда, дорогой Шагинур, более шире отвечу на ваш вопрос: где, как, и с кем пересеклись мои литературные пути. |
Похожие:
 |
Дыбина О. В. Занятия по ознакомлению с окружающим миром в средней... Современное общество требует инициативных молодых людей, способных найти «себя» и своѐ место в жизни, восстановить русскую духовную... |
 |
Операционные системы распределенных вычислительных систем (распределенные ос) Распределенная система совокупность независимых компьютеров, которая представляется пользователю единым компьютером (metacomputer),... |
|
В. А. Сухомлинский Проникнуть во внутренний мир ребенка, понять его... Доброта должна стать таким же обычным Состоянием человека, как мышление. Она Должна войти в привычку |
|
Методические указания для выполнения практических работ по у ч е б н о й Одб. 05 Обществознание (включая экономику и право) разработаны в соответствии с рабочей программой по дисциплине (модулю) одб. 05... |
|
Ежеквартальный отчет по ценным бумагам за 2 квартал 2007 года Место нахождения кредитной организации-эмитента: Республика Татарстан, 420066, г. Казань, ул. Декабристов, д. 1 |
|
Андрианова а. А Практикум по программированию на языке Java.: Учебное пособие/ О. В. Пинягина, О. А. Кашина, А. А. Андрианова – Казань: Казанский... |
|
Неотложная помощь при остановке дыхания и кровообращения. Сердечно-Легочная... Первый этап немедленный (восстановить проходимость вдп прием тройной прием Сафара, ивл /при нахождении в стационаре/, прекардиальный... |
|
Пинягина о. В., Кашина о. А., Андрианова а. А Практикум по программированию на языке Java.: Учебное пособие/ О. В. Пинягина, О. А. Кашина, А. А. Андрианова – Казань: Казанский... |
|
1. Большой Барьерный риф протянулся вдоль побережья Австралии Животный мир Австралии уникален тем, что там больше, чем на других материках, животных |
|
Мусин М. Ф. Некоторые вопросы клинической рентгенологии. Казань, 1980. 190с. 417 экз Камалов И. И. Принципы и методы современной лучевой диагностики. – Казань: Магариф, 2003. – с. 256. 768 экз |
|
Методические указания по выполнению лабораторных работ Казань 201 Эксплуатация, диагностика и надежность гту: метод указания/ сост.: Б. М. Осипов, А. В. Титов, Р. Г. Сагадеев. Казань: Казан гос... |
|
Фергюсон Империя Чем современный мир обязан Британии Перевод с английского... Как удалось обитателям дождливого островка в Северной Атлантике построить, а после |
|
Конкурсная документация открытый конкурс в электронной форме № ок... Место нахождения заказчика: Республика Татарстан, 420021, г. Казань, ул. Галиаскара Камала, д. 11 |
|
Программа по английскому языку составлена по авторской программе... Изучение иностранного языка и иностранная грамотность наших граждан способствуют формированию достойного образа россиянина за рубежом,... |
|
Сборник статей научно-практической конференции «Актуальные проблемы... Г. Казань, 7 марта 2014 г. / Институт Татарской энциклопедии ан рт. — Казань: Фолиант, 2014. – Вып. 294 с |
|
Методические указания по выполнению лабораторных работ Казань 2013 Эксплуатация, диагностика и надежность гту: метод указания/ сост.: Б. М. Осипов, А. В. Титов, Р. Г. Сагадеев. Казань: Казан гос... |