Учебное пособие Для студентов педагогических университетов и институтов Рекомендовано
|
Скачать 5.12 Mb.
|
| ГЛАВА 2 Основные черты христианского педагогико-риторического идеала 2.1. Тексты Нового Завета Цели и характер настоящей работы диктуют нам выбор лишь одного из аспектов обширнейшей риторической проблематики, связанной с христианским и православным богословием. Труды по истории отечественной риторики, появившиеся в последние годы, посвящены анализу истоков и многообразия риторических форм в ораторской прозе Руси, деятельности выдающихся риторов, характеристике содержания отечественных учебных риторик и риторических трактатов. Для наших же задач важнее ограничиться не столько поисками характерных систем риторических форм, сколько внутренних законов, ведущих принципов, главенствующих эстетических и этических категорий, которые определяют парадигму христианско-православ-ного идеала учительной речи и речевого поведения («учительной» — в значении «обращенной к ученикам», когда произносящий речь, проповедующий выступает духовным отцом по отношению к своим слушателям — духовным детям, и риторический образец понимается заведомо как идеал педагогико-ритори-ческий). Эти цели позволяют, как представляется, в основном сосредоточиться на риторико-концептуальном анализе евангельских проповедей Христа — в сопоставлении с теми риторическими образцами проповедни- 93 ческой педагогической (обращенной к детям) речи, которые в настоящее время приняты отечественной православной церковью (материалом для исследования мы выбрали проповеди о. Артемия Владимирова; достаточно детальный анализ одной из них, Рождественского обращения к малым детям (январь 1992 г.), приводим для того, чтобы сделать заключения о судьбе отечественного современного педагогико-риторического идеала как образца, сохраняющего основные черты христианско-православной педагогико-риторической традиции). Из евангельских текстов для нас особый интерес представляет Нагорная проповедь. Это первый свод принципов новой (христианской) этики, в частности этики речевого поведения, провозглашенный как система императивов — заповедей и принятый как наиболее общий, безусловный и высший образец в течение всей последующей истории христианской культуры. Остановимся сперва на тех новых этических принципах, которые в первой части Нагорной проповеди противопоставляются древнему «закону» (Матф., 5). Античная «софросина» претворяется в одну из важнейших христианских добродетелей — кротость («Блаженны кроткие, ибо они наследуют землю», — читаем в первых строках текста проповеди (Матф., 5.5). Ветхозаветному «не убивай; кто же убьет, подлежит суду» противопоставлено осуждение гнева, хулы на ближнего как грехов, подлежащих верховному суду (Матф., 5.21—22), проповедь примирения и миротворчества (Матф., 5. 9, 24), правдивости (Матф., 5.10). Во второй части Нагорной проповеди как особенно значимый принцип духовной жизни провозглашается принцип тайны добродеяния и молитвы («сокровенное истинно»); именно эта заповедь, как представляется, явилась впоследствии основанием исключительной важности категории безмолвия в христианской системе ценностей и отражающей ее риторической культурной парадигме (см. подробнее ниже). Осуждается показное, тщеславное в поведе- нии (Матф., 6.2), лицемерие как особый грех (Матф., 6.2); (Матф., 6.16); порицается многословие (Матф., 6.7, 8). Начало третьей части проповеди (Матф., 7) специально посвящено заповедям, провозглашающим недопустимость осуждения, хулы на ближнего и лицемерия (метафора «сучок и бревно»: «Не судите, да не судимы будете... Лицемер! вынь прежде бревно из твоего глаза, и тогда увидишь, как вынуть сучок из глаза брата твоего» (Матф., 7.1—5). Как основной этический закон социального поведения провозглашается принцип: «Итак во всем, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними; ибо в этом закон и пророки» (Матф., 7.12). Посмотрим теперь, как организована Нагорная проповедь в единый текст — риторическое целое. Открывается проповедь четко выделяющимся вступительным фрагментом, привлекающим внимание, завораживающим своим размеренным звучанием и воздействующим, как заклинание: это девять фраз с идентичной синтаксической структурой и единоначатием: «Блаженны нищие духом, ибо их есть Царство Небесное. Блаженны плачущие, ибо они утешатся» — и т. д. (Матф., 5.3-11). Эта последовательность общих тезисов заключается выводом-призывом («Радуйтесь и веселитесь...»): оказывается, что каждый из тезисов характеризует слушателей, возможных учеников и последователей. Далее следует похвала ученикам в форме двух развернутых метафор (повтор с синтаксическим параллелизмом и единоначатием: «Вы — соль земли... Вы— свет мира...») (Матф., 5.13—16). Заключается она вновь выводом-призывом («Так да светит свет ваш пред людьми...»). Особое значение имеет следующая фраза, риторическая задача которой — внушить слушателям доверие к оратору, снять возможные сомнения в нем: «Не думайте, что Я пришел нарушить закон или пророков; не нарушить пришел Я, но исполнить» (Матф., 5.17). Доказательства этого утверждения приводятся ни- 94 95 же (Матф., 5.18, 19). Они имеют антитетический принцип построения. Далее провозглашается, однако, необходимость «новой праведности», нового закона, которому и явился научить оратор (Матф., 5.20). Так подготавливается обширная следующая часть проповеди, посвященная противопоставлению древнего и нового законов, прежней и новой праведности. Оно осуществляется в форме повторений «теза— антитеза», имеющих параллельное синтаксическое строение: «Вы слышали, что сказано древним... А Я говорю вам...» Так построены фразы (Матф., 5): 21/22 (в фрагментах 23—26 конкретизируется и разъясняется примерами сущность антитезы 21/22); 27/28 (далее — в 29, 30 — следует конкретизирующая противопоставление метафора); 31/32; 33/34 (конкретизация антитезы в примерах дается в 35—37); 38/39 (конкретизация в примерах 39-42); 43/44. Фрагмент 45 представляет собой призыв следовать новому закону, провозглашенному выше; в 46 и 47 фрагментах — доказательства, еще усиливающие призыв эмоционально с помощью сравнений, и, наконец, 48 — общий вывод ко всей первой части Нагорной проповеди («Итак, будьте совершенны, как совершенен Отец ваш Небесный»). Следующая, срединная, часть посвящена провозглашению дополнительных духовных заповедей — здесь нет уже прямого «отталкивания» от ветхозаветных законов, но приверженность им осуждается в форме «антипримеров», используемых для введения новых принципов поведения. Вот какова риторическая структура этой части (Матф., 6): 1 — наставление-заповедь («Не творите милостыни вашей пред людьми с тем, чтобы они видели вас...»), последствия ее невыполнения; 2— конкретизация 1; «антипример» («Как делают лицемеры в синагогах...»); 3— метафора, поясняющая 1; — повторение заповеди 1 («Чтобы милостыня твоя была втайне...»); — новая заповедь (о молитве); «антипример» («И когда молишься, не будь, как лицемеры...»); 6— конкретизация 5; пример; 7, 8 — конкретизация 5; «антипример» («Не говорите лишнего, как язычники...»). Далее 9-13 следует полный образец молитвы («Отче наш»), завершающий развитие и разъяснение 5. заповедь-наставление (о прощении), доказательство.ее необходимости (последствия следования ей); последствия невыполнения 14; новая заповедь и «антипример» («Не будьте унылы, как лицемеры...»); 17 — конкретизация 16, последствия выполнения ее 18; 19, 20— заповедь в форме антитезы, с развернутой метафорой («Не собирайте себе сокровищ на земле... Но собирайте себе сокровища на небе...»); 21 — доказательство к 19, 20; 22, 23 — содержат последовательную цепь логических заключений, необходимых для обоснования тезиса 24; она построена на развитии метафоры «Светильник тела есть око»; заключается все это риторическим вопросом; — тезис в антитетической форме («Никто не может служить двум господам...»); — заповедь-вывод из 22—24, завершение — риторический вопрос; — сравнение, поясняющее и доказывающее 25 (о «птицах небесных»); заключение — риторический вопрос; — подтверждение к 25 (в форме риторического вопроса); — второе сравнение, доказывающее 25 (о «лилиях долин»); оно открывается риторическим вопросом и развивается далее в 29; 30 — вывод из 28—29 — эмоциональное восклицание, доказывающее 25; 96 4 Педагогическая риторика 97 31 — общий вывод к 25—30, сопровождающийся «антипримером» 32— доказательством («потому что всего этого ищут язычники») и еще одним, самым сильным аргументом к 25 («и потому что Отец ваш Небесный знает, что вы имеете нужду во всем этом»). Заключается эта часть призывом-обобщением, аналогичным и параллельным по структуре к 25 и афористичным по форме («Довольно для каждого дня своей заботы»). Третья часть проповеди (Матф., 7) продолжает введение новых этических законов; она особенно образна, насыщена развернутыми метафорами, настолько обширными, что это превращает их в притчи. Так, первая заповедь («Не судите, да не судимы будете...»— 1, сопровождающаяся доказательством — 2 — в форме двух синтаксически параллельных конструкций, поясняется метафорой-притчей о «сучке и бревне» — 3, 4, 5; в форме двойной развернутой метафоры подается заповедь— 6 («Не давайте святыни псам и не бросайте жемчуга вашего пред свиньями...»), за которой следует новое наставление, повторенное, как эхо, троекратно («Просите, и дано будет вам; ищите, и найдете; стучите, и отворят вам») — 7, отраженное такой же параллелью доказательства («Ибо всякий просящий получает, и ищущий находит, и стучащему отворят») — 8; 9, 10 — представляет собой еще одно доказательство-метафору к 7 в форме риторического вопроса. Выводом-обобщением к этому метафорическому обоснованию служит 11, разъясняющее смысл метафоры — 9, 10, как отгадка к загадке. И наконец, весь ход поучения 1 — 11 заключается наиболее общим выводом, в котором звучит высший принцип новой (христианской) этики: «Итак во всем, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними...» — 12. Образную форму имеет и заповедь, выраженная с помощью метафоры-антитезы «тесные врата / широкие врата»—13, 14: 13— тезис, 14— доказательство. Далее в новых заповедях метафоры уже нанизываются одна на другую, порой даже противореча друг другу: «Берегитесь лжепророков, которые приходят к вам в овечьей шкуре, а внутри суть волки хищные» — 15; а доказывается этот тезис уже с помощью антитетической метафоры-притчи о добром и худом дереве («По плодам их узнаете их...» — 16, 17, 18, 19). Все это заключается выводом-повторением зачина— 16 «Итак по плодам их узнаете их» — 20. Эмоциональное напряжение, создаваемое с помощью этих приемов, в (15—20), необходимо оратору для доказательства истинности его учения и его самого как пророка; именно здесь решается главный вопрос — кто и от чьего имени проповедует. Оратор напоминает слушателям о «плодах» его деятельности («не от Твоего имени мы пророчествовали? и не Твоим ли именем бесов изгоняли? и не Твоим ли именем многие чудеса творили?» — как видно, здесь следует ряд риторических вопросов, задаваемых от лица слушателей). Вместе с тем им указывается истинный, верховный авторитет нового закона — «Не всякий, говорящий Мне: «Господи! Господи!» войдет в Царство Небесное, но исполняющий волю Отца Моего Небесного» - 21. Последняя антитетическая метафора — притча, заключающая Нагорную проповедь, призвана пояснить главный вывод, к которому подводится аудитория: «Итак, всякого, кто слушает слова Мои сии и исполняет их, уподоблю мужу благоразумному...» (притча о том, кто построил дом свой на камне и кто построил его на песке) — 24—27. Заключительные строки текста главы 7 (Матф.), завершающие повествование о Нагорной проповеди Христа, содержат оценку евангелистом результата этой речи и причин ее воздействия: «И когда Иисус окончил слова сии, народ дивился учению Его, Ибо Он учил их, как власть имеющий, а не как книжники и фарисеи» — 28, 29. Приведенные выше наблюдения свидетельствуют, как представляется, о следующих особенностях данного текста, позволяющих решить сложнейшую его этико-педа- 98 4* 99 гогическую задачу: это высокая четкость риторической структуры текста; простота и «прекрасная ясность», «прозрачность» речи; динамичность ее смыслового и структурного движения, но вместе с тем и уравновешенность и соразмерность, музыкальная ритмичность содержательной и формальной структуры текста, сообщающие речи свойство гармонизирующего воздействия; обилие доказательств, аргументирующих каждую заповедь и даже нередко отдельные элементы наставлений, множество конкретизирующих примеров, поясняющих поэтических образов-метафор и сравнений, большинство которых имеет развернутую форму и иногда (особенно в заключительных частях текста) почти превращается в притчу; широко используются приемы косвенного информирования; таким образом, сообщаемая информация строго дозируется (что отчетливо отмечается в формальной структуре текста), каждая «порция» ее поясняется различными способами, снабжается выводами, четко сформулированными в афористической, запоминающейся форме, перефразируется, а то и просто повторяется. В результате возникает высокая действенность речи, цели и особенности которой (см. выше) позволяют квалифицировать ее как речь педагогическую в общем, высоком смысле этого слова. Отметим также обилие в тексте (монологическом по форме) разнообразных средств ди-алогизации дискурса (обращения, призывы, риторические вопросы и вопросы, заданные как бы от лица слушающих, средства непрямого информирования и др.). Эти черты, характеризующие риторическую парадигму, используемую (и создаваемую) в Нагорной проповеди, присущи и другим текстам Нового Завета. 2.2. «Лествица» Св. Иоанна Обратимся теперь к тексту «Лествицы» Св. Иоанна Лествичника, игумена Синайской горы, переведенной на Руси в XII в. и оказавшей значительное влияние на становление риторико-педагогической тради- ции восточного славянства. «Лествица» Св. Иоанна, составленная из тридцати Слов-поучений, призвана описать восхождение по тридцати ступеням духовного совершенства. Посмотрим, как в этом письменном памятнике раннего христианства отражается представление о речевом идеале, как характеризуются существенные признаки последнего. Общеэтические заповеди кротости, смирения, смиренномудрия, простоты, уравновешенности, подавления аффектов и избавления от страстей, тайны духозной жизни, «незлобия», любви к ближнему, миротворческой гармонизирующей устремленности внутреннего и внешнего бытия — все эти принципы определяют в «Лествице» этико-эстети-ческие черты риторического идеала, правила речевого поведения христианина, ищущего совершенства. Так, в Слове «О послушании» читаем: «Как могло иметь у них [братии] место празднословие или кощунство? Если кто-нибудь из них начинал распрю с ближним, то другой брат, тут случившийся, делал поклон и тем укрощал их гнев... старцы, как дети... имели величайшею похвалою— свое смирение... одни из них говорили, что низошли в бездну смиренномудрия, которым на век всякую брань отразили, а другие сказывали, что достигли совершенного неощущения и безболезненность в укоризнах и досадах» (1, с. 27). Кротость, приветливость, веселость, непритворность в словах, непринужденность, простота и искренность в речах — вот каким предстает образец поведения достойного человека (Там же, Слово 8). «...Обучайся умному безмолвию... связывай язык твой, неистово стремящийся на прекословия» — вот способы достижения этого идеала (1, с. 36). Греховны хула на ближнего, всякий словесный суд над ним (осуждение), многоречивость, пустословие (1, с. 38). В случае же, если человек подвергается укоризнам и упрекам, достойно терпеливо и кротко переносить хулу (1, с. 39—40). А вот каковы правила поведения в беседе: «Кто в беседе упорно желает настоять на своем мнении, хотя бы оно было 100 101 и справедливо, тот да знает, что он одержим диа-вольским недугом и если он так поступает в беседе с равными, то может быть обличение старших и исцелит его; если же обращается так с большими себе и мудрейшими, то этот недуг от людей неисцелим» (1, с. 40). Особый статус в парадигме христианских принципов речевого поведения принадлежит безмолвию: «молчаливый муж есть сын любомудрия» {1, с. 46) и кротости (см. Слово 8 «О безгневии и кротости»). Кротости же посвящено и Слово 24 («О кротости, простоте и незлобии, которые не от природы происходят, но приобретаются тщанием и трудами, и о лукавстве»). Все содержание этой части прямо связано с нормами речевого поведения; тут же осуждается и исследуется грех лицемерия, лжи и коварства. Отдельное Слово (27: «О безмолвии») трактует эту философско-этическую категорию и ее специальные риторические проявления, начала работы над собой по обретению этой добродетели, цели этого духовного труда и его результаты; подробно описываются различные виды безмолвия и бесовские искушения, направленные на то, чтобы отвратить человека от этой добродетели. |
Похожие:
 |
Учебное пособие к практическим занятиям для студентов специальности 050715 «Логопедия» Учебное пособие составлено в соответствии с требованиями действующего Государственного образовательного стандарта высшего профессионального... |
 |
Учебное пособие Рекомендовано учебно-методическим объединением для... Учебное пособие предназначено для студентов 1, 2 курсов всех специальностей среднего профессионального образования по направлению... |
|
Методическое пособие Практическое пособие предназначено для физиотерапевтов, а также рассчитано на врачей всех специальностей, слушателей институтов усовершенствования... |
|
Учебное пособие Для студентов вузов Рекомендовано Сибирским региональным учебно-методическим Б28 Политология : учеб пособие / Т. В. Батурина, С. В. Ивлев; Кемеровский технологический институт пищевой промышленности. – Кемерово,... |
|
Учебное пособие предназначено для студентов дневной формы обучения... Пособие рекомендовано для обеспечения базового курса дневного обучения в техническом вузе |
|
Учебное пособие с методическими указаниями и тестами для текущего... Учебное пособие предназначено для студентов заочного отделения, обучающихся по направлению подготовки 43. 03. 03 Гостиничное дело.... |
|
Учебное пособие с методическими указаниями и тестами для текущего... Учебное пособие предназначено для студентов заочного отделения, обучающихся по направлению подготовки 43. 03. 03 Гостиничное дело.... |
|
Пособие является основной частью учебно-методического комплекса,... З 31 Английский для юристов. Учебное пособие. Ростов н/Д: изд-во «Феникс», 1999.—352 с |
|
Учебное пособие для студентов специальности 090800 «Бурение нефтяных и газовых скважин» Учебное пособие предназначено для студентов технических вузов, обучающихся по направлению “Нефтегазовое дело” |
|
Н. Г. Титова Т. П. Логинова экономик а учебное пособие Рекомендовано ученым советом факультета Физической культуры и спорта для студентов ннгу, обучающихся по направлению подготовки |
|
Учебное пособие для студентов Учебное пособие предназначено для студентов, обучающихся по специальности высшего профессионального образования Педиатрия |
|
Тхостов А. Ш. Т 927 Психология телесности Книга представляет интерес для психологов, философов, медицинских работников, студентов университетов и медицинских институтов |
|
Безопасность Учебное пособие предназначено для студентов педагогических вузов, изучающих дисциплину «Безопасность жизнедеятельности» |
|
Учебное пособие для подготовки студентов Учебное пособие для подготовки студентов к итоговой государственной аттестации (подготовке выпускной квалификационной работы) по... |
|
Учебное пособие для студентов по дисциплине «общие аспекты сестринского ухода» Учебное пособие предназначено для студентов, обучающихся по специальности «Сестринское дело», «Акушерское дело» |
|
Учебное пособие для подготовки студентов Учебное пособие для подготовки студентов к итоговой государственной аттестации (подготовке выпускной квалификационной работы) по... |