Золотая Орда (Проблемы генезиса Российского государства)
|
Скачать 2.26 Mb.
|
| . Если добавить к этому мнение Андрея Плигузова – историка, специально исследовавшего дискуссию об идеологии нестяжательства, ведущуюся уже почти два века, то фабула станет еще более интригующей. Плигузов констатирует, что у Нила Сорского нет ни одного сочинения, разбирающего вопросы церковного землевладения, а Иосиф Волоцкий писал по данному поводу много позднее, да и то применительно к частному случаю [Плигузов, с. 31]. “Не случайно ... Казакова, посвятившая Вассиану и его единомышленникам (нестяжателям) две монографии и докторскую диссертацию признала, что «история нестяжательства как идеологического течения, история его формирования, развития, связей с другими идейными течениями еще ждет своего исследователя...» “ [Плигузов, с. 32; Казакова, с. 139]. Плигузов полагает, что вопрос о секуляризации церковных земель на соборе 1503 г., возможно, вообще не стоял. “Вместе с тем, есть данные, свидетельствующие о планах правительства Ивана III существенно ограничить или вовсе ликвидировать землевладение церкви, обратив его в государственный фонд для поместных пожалований средним и мелким феодалам. Трудно сказать, в какой мере эта программа носила официальный характер и насколько объективно отражала она реальное соотношение сил” [Плигузов, с. 5]. Мнение Плигузова позволяет рассматривать трагедийно красивую версию Алексеева, как и многих других историков, не более чем как иллюстрацию к аргументации Лео фон Берталанфи относительно, к сожалению, малой научной значимости нарративных источников. Что же тогда остается достоверного в письменных свидетельствах эпохи? То, что у церкви были большие земельные наделы. То, что частично они были Иваном III экспроприированы. То, что у него были планы полной экспроприации, но осуществить ее не удалось, и следовательно, проблема испомещивания служащих госаппарата осталась нерешенной. ПОЛИЦЕЙСКАЯ ДИКТАТУРА, КАК ФОРМА ДОГОВОРА ГОСУДАРЯ С НАРОДОМ Внук первого российского государя – знаменитый Иван Грозный прямо уже не посягал на земельную собственность церкви. Церковный соборы, последовавшие за собором 1551 г. лишь ограничивали рост церковного землевладения, но не рассматривали проблему секуляризации. “Приговор 1551 г. запрещал церкви приобретать земли каким бы то ни было образом” [Готье, с. 235]. Проблема испомещивания должна была решаться иначе. Вспомним, что основным капиталом русского государя была земля. В середине XVI в., после массовых испомещиваний XV в., этот капитал, иссяк. Присоединение новых земель, в основном западных (1510 – Пскова с областью, 1514 – Смоленска, 1517 – Рязани, 1517-1523 – Черниговской и Новгород-Северской земель), не столько дали резерв для испомещивания, сколько, в соответствии с принятой практикой [см. Ключевский, т. 2, с. 173], вызвали необходимость перевести тамошних феодалов в Замосковный край и испоместить их здесь. Живую картину испомещивания и явки на службу одним из первых дал Сергей Соловьев. Его положения в целом разделяют современные историки. Он писал: “Новое Русское государство, составленное московскими князьями, было государство бедное, доходы великих князей были невелики, потому что народу было мало, мало городов, где процветали бы промыслы, торговля; а между тем опасности со всех сторон, надобно отбиваться от врагов, надобно, следовательно, иметь большое войско; но как его содержать, на войско идет много денег; денег нет, но много земли, и потому стали раздавать земельные участки тем, кто шел служить к князю; пока служил, земли оставались за ним, переставал служить, землю отбирали; эти-то земельные участки и назвались поместьями, а владельцы их помещиками. Были и вотчинники, которые вечно владели своими землями, потому что получили их в наследство от предков; но богатых вотчинников, которые могли бы служить, не нуждались в пособии, в жалованье правительства, было немного; большей части из них великий князь раздавал также поместья. Ко времени Иоанна III к двору великого князя в Москву набралось много князей, лишившихся своих княжеств вследствие собрания Русской земли; все они вступили в службу к великому князю и заняли главные места; но так как они не сохранили своих княжеств, только несколько земель из них, то и они не были богаты, притом вотчины их все уменьшались оттого, что каждому хотелось при смерти дать что-нибудь в церковь, особенно в какой-нибудь монастырь, на помин души, денег не было, и давали на помин души земли; монастыри обогащались, а светские землевладельцы беднели и должны были просить у великого князя поместий, чтоб иметь возможность служить, т.е. по первому призыву являться на войну на коне, в полном вооружении и приводить с собой некоторое число вооруженных людей, почему в старину и говорили, что служилый человек должен являться на войну конен, люден и оружен” [Соловьев с. 235-236], “...когда нужно выступать в поход ... воеводы начинают перекличку, вызывают: “Такой-то?” – “Есть!” – откликается помещик, и его пишут в “естех”; вызывают другого – молчание, значит нет его, не явился, и его пишут в “нетех”. И стало оказываться, что в “нетех” очень много, а кто и есть в “естех”, у того оружие плохое, плоха лошадь и людей не столько, сколько он должен был привести со своей земли. Что за причина? Помещики оправдываются, что служить им нельзя, земля есть, но ее нужно обрабатывать, а рабочих рук нет; крестьяне были вольные, свободно переходили с одной земли на другую... Небогатый помещик призовет их к себе, порядится с ними, а тут подле богатый, многоземельный вотчинник светский или монастырь, работники им нужны, потому что везде земли много, а рабочих рук нет, они и переманивают крестьян от бедных помещиков...” [Соловьев, с. 250]. В 1550 г. государство использует, вероятно, последние резервы земли для предоставления ее в “службу”: в Московском и ближайших уездах “1078 служилым людям было роздано зараз 176775 десятин пашни в трех полях” [Ключевский, т. 2, с. 208]. Эти “наиболее справные” помещики образовали впоследствии нечто подобное царской гвардии и служили офицерскими кадрами для провинциальных дворянских ополчений. Как разворачивались события с начала 1550-х гг. мы доподлинно не знаем, можем лишь предполагать, исходя из текущих в это время процессов. Согласно В.О.Ключевскому, тогда именно “землю, недвижимость заставляли играть роль денег, заменять денежное жалованье за службу” [т.2, с. 221]. Ясно, что деревни, которые получили новые помещики были разными, но по большей части малыми (были случаи, когда в одном селе было несколько помещиков, были случаи, когда помещики вовсе не имели крестьян, однако конкретно когда и как крестьяне уходили с земли неизвестно). Естественно предположить, что при последнем массовом испомещивании землями Подмосковного края в ход пошли далеко не лучшие земли (лучшие давно нашли владельцев). Не случайно именно после последнего массового испомещивания 1550 г. четко обозначилась "тенденция к запустению в первую очередь худых земель" и обезлюдивания малых деревень. Можно предположить, что многие новые помещики не получили должных средств к службе и за службу. Однако мы не можем предполагать возникновение эффекта неплатежа заработной платы, который во все времена был чреват потерей верности служилых господину. Не исключено, что был “выплачен” лишь “аванс”, а выплата “заработной платы” поставлена в зависимость от выполнения работы. Не случайно взоры советников царя почти одновременно с испомещиванием “отборной тысячи” обратились к “подрайской” (эпитет не случаен!) земле – Казанскому ханству. Как только тысяча поступила на службу царю, началась подготовка к завоеванию Поволжья. В 1552 г. была взята Казань, но вовсе так, как это было в 1487 г. при Иване III, тогда ханство было поставлено в вассальную зависимость и тем самым объективно созданы благоприятные условия для стихийной массовой крестьянской колонизации земель ханства. Эта вяло текущая колонизация продолжалась даже при неблагоприятных условиях, несмотря на взаимные набеги татар и русских всю первую половину XVI вв. На этот раз цели государства были иные: получить дополнительные средства для государственной казны путем прямого грабежа сокровищ богатого соседа и новый ресурс земли для испомещивания, т.е. колонизации организуемой государством. Москва экспроприировала лучшие земли Поволжья – земли хана и татарской знати. Казань – татарская столица была стерта с лица земли. Согласно “Царственной книге”, по приказу русского командования было произведено “поголовное избиение всех мужчин: «В полон имати жен и дети малые, а ратных избивати всех» ... « побитых во граде толикое множество лежаще, яке по всему граду не бе, где ступати не на мертвых ...рвы же на той стороне града полны мертвых лежаще со стенами градными ровно... полны мертвых лежаще и по Казань реке и в реке, и за рекою по всему лугу мертвии погани лежаща». Для въезда Ивана IV в город смогли «едину улицу очистити к цареву (ханскому – Э.К.) двору от Муралеевых ворот мертвых поснести, и едва очистили», несмотря на то что, расстояние от ворот до дворца было не более 100 сажен” [Худяков, с. 643-644]. Жестокость, не исключено, сравнимая или превосходящая нашествие Батыя, надо полагать, была не случайной, как не было случайным последующее уничтожение татарских сел и деревень вокруг Казани в радиусе 50 верст, т.е. почти ста километров. По подсчетам Дамира Исхакова потери татар в период русского завоевания в XVI в. “составили более 1/3 населения, что означало фактическую демографическую катастрофу. Волго-уральские татары для восстановления своей численности, которую они имели в середине XVI в. потратили около 150 лет” [Исхаков, с. 130]. Казанское ханство было обречено на поражение, а его население – на физическое уничтожение и вынужденную эмиграцию демографическим ростом и экологическом кризисом в русском северо-востоке. Население московского государства превосходило таковое в Казанском ханстве, согласно подсчетам Исхакова, как минимум в десять раз [Исхаков, с. 129], и, видимо, 9/10 русского населения, судя по масштабам народного бегства со старых земель, вышли из равновесия с природной базой. На месте старой построена была новая Казань – русская, в которой татарам было запрещено селиться. Как писал известный татарский историк Газиз Губайдуллин, “русское крестьянство приходило в наш край по принуждению, а часть их ища спасения от усиливающегося гнета помещиков, которые в XV веке стали их усиленно эксплуатировать, поэтому после взятия Казани началось стихийное бегство из центральных областей русского крестьянства в новый край. На этой новой земле их прельщала, таким образом, свобода и обилие пустошей. Поступившие на службу к помещикам, эти крестьяне получали 10-летнюю льготу (от налогов и повинностей – Э.К.) и новые хозяева бережно относились к ним, вследствие недостатка рабочих рук в случае их ухода, хотя беглых и ловили, однако на первых порах, правительство смотрело на это бегство на “землю казанскую” сквозь пальцы, желая быстро колонизировать новозавоеванный край, ибо, кроме внутренних, существовали внешние причины” [Губайдуллин, с. 20-21]. Однако уничтожение татарской Казани привело к новому напряжению государства и общества. Крым и Турция выступили в защиту единоверцев татар и с 1555 г. началась напряженная борьба за Поволжье с Крымом и Турцией, которая продолжалась до 1572 г.. В 1571 г. Девлет-Гирей сжег и разорил Москву. В самом Поволжье было неспокойно. Сразу же после взятия русскими войсками Казани началось восстание татар, марийцев и других народов ханства, которое, постепенно затухая, продолжалось до 1560 г. “Голод по всем московским городам и по всей земле, а больше в за Волжье” в 1556-57 гг. [Чтения ОИДР, 1895, кн. 3, с. 68-69, Цит. по Колычева, с. 36], необходимость отстаивать новые волжские рубежи от Турции и Крыма, начавшиеся ежегодные набеги крымцев на южные границы и вплоть до центральных областей государства создали в Московии почти невыносимое напряжение. Не получив сразу ожидаемых результатов в Казани (чему помешал голод и восстание поволжских народов), но отмобилизовав большую армию, Иван Грозный ввязался в новую войну, обещающую быть победоносной, принести государству новые земли и тягловых крестьян. В 1558 г. армия двинулась на запад, в Ливонию, где развитие событий лишь поначалу складывалось в пользу Москвы. Однако с 1560 г. [определение срока Герке, Кристенсен, с. 126] начались “годы великого запустения”. Эти годы знаменовались бегством крестьян из Замосковного края, поражениями в Ливонской войне, непрестанными набегами крымцев, ежегодно уводящих в полон тысячи крестьян. Чтобы вести борьбу на три фронта: на западе против Польши и Швеции, на юге – против Крымского ханства, за которым стояла самое могущественное государство европейского средневековья – Турция, на востоке держать войска против недавно покоренных народов Поволжья, требовалась большая армия. Надо было испоместить новые тысячи служилых, найти для них землю с крестьянами. В кризисных условиях царь демонстративно отказывается от власти, удаляясь в Александровскую слободу. Народ просит царя не бросать его на произвол судьбы. Царь требует для себя чрезвычайных полномочий и получает их. Гениальный Ключевский кратко и точно определил роль опричнины: “Царь как будто выпросил себе у государственного совета полицейскую диктатуру – своеобразная форма договора государя с народом”. “На содержание этого (опричного - Э.К.) двора, “на свой обиход” и своих детей, царевичей Ивана и Федора, он выделил из своего государства до 20 городов с уездами и несколько отдельных волостей, в которых земли были розданы опричникам, а прежние землевладельцы выведены были из своих вотчин и поместий и получали земли в неопричных уездах” [Ключевский, с. 165]. Началось великое перемещение бояр. “До 12 тысяч этих выселенцев зимой с семействами шли пешком из отнятых у них усадеб на отдаленные пустые поместья, им отведенные”. Многие из депортированных и не депортированных бояр уничтожаются физически. “Князь Курбский в своей Истории, перечисляя жертвы Ивановой жестокости, насчитывает их свыше 400. Современники-иностранцы считали даже за 10 тысяч” [Ключевский, т.2, с. 165, 174]. Униженные и оскорбленные, лишенные исконных древних прав и привилегий бояре морально и физически сломлены, не протестуют, кроме бежавшего за границу диссидента Курбского. Главный оппонент царя – князь Курбский известен как участник Казанского похода, воевода в Ливонской войне. Опасаясь опалы за близость к казненным Иваном Грозным феодалам, в 1564 г. бежал в Литву, стал членом королевского совета (рады), воевал против войск царя. Потомки знают его прежде всего как писателя-публициста – автора трех посланий Ивану Грозному и “Истории о великом князе Московском”. Эпистолярный диалог Ивана Грозного и Курбского, согласно Ключевскому, можно свести к двум фразам. Курбский: “Обычай у московских князей издавна желать братий своих крови и губить их убогих ради и окаянных вотчин, ненасытства ради своего”. Царь: “Жаловать своих холопей мы вольны и казнить вольны же”. [Цит. по: Ключевский, т. 2, с. 155-158]. Царь и “жаловал”: “К концу XVI в. государственное тягло стало гораздо тяжелее, чем вначале его” [Готье, с.363]. Парадокс в том, что не бояре – политически один из наиболее сильных слоев населения, но крестьяне выступили против политики царя и “проголосовали” ногами. Заселение Поволжья началось сразу после взятия Казани, но массово народ “рванул” на новые земли с начала 1560-х гг. и особенно после введения опричнины, т.е. после того как боярские вотчины были отданы в поместья и крестьяне получили новых хозяев – владельцев земли. Интенсивность процесса была также связана с “замирением” Поволжья. В итоге великого исхода “громадное, измеряемое многими десятками тысяч число деревень (от 50 до 90% в разных районах) превратилось в пустоши" [Дегтярев, с. 170]. Именно тогда “англичанин Флетчер по пути между Вологдой и Москвой встречал села, тянувшиеся на версту, с избами по сторонам дороги, но без единого обывателя...” [Ключевский, т. 2, с. 298]). Размер бегства крестьян виден в сравнении с серединой века, когда только новые помещики получили земли, на которых было не менее 15 тыс. дворов, что составляло около 55% всех дворов. Мы не знаем, сколько из как минимум девяти десятых всего населения ушло на новые земли, поскольку часть погибло от голода и мора, часть в войнах, часть попала в крымский полон, однако можем предположить, что большая часть. И в связи с этим утверждать: царь испоместил слуг своих, но они остались без крестьян на пустой земле, т.е. без оплаты своего труда. Последнее если не обусловило, то обострило кризисную ситуацию. Крах полицейского режима, который сложился при Иване Грозном, достиг своего апогея в конце царствования Годунова, был предрешен, но одновременно полицейский режим как система правления был окончательно утвержден. Общество лишено собственности и самостоятельности. Значимость личности было приближена к нулю, а девиз государства Российского нашел свое выражение в словах Грозного именно тогда: жаловать своих холопей мы вольны и казнить вольны же. *** По мере становления со второй половины XV в. Российского государства с каждым десятилетием расширялся круг вопросов, требовавших разрешения, возрастала острота проблем и необходимость все более быстрых действий. Время как бы сжималось. Особенно во второй XVI в. Не только утверждалась политическая и экономическая власть государства: “коренным явлением истории служилого землевладения в XVI в. был рост поместного владения и подчинение вотчины повинностям, лежавшим прежде только на поместьях” [Готье, с. 256]. Во всех сферах жизни происходили быстрые и, что существенней, необратимые изменения, события чрезвычайной важности. Основные процессы и события социально-экологического кризиса, обусловившие весь дальнейший ход его развития, случились во второй половине ХV – середине ХVI в. Произошло резкое ухудшение климатических условий, беспрецедентное повышение неустойчивости климата, рост неблагоприятных для земледелия явлений природы. Вызрел экологический кризис, обусловивший переход к низкоурожайному безнавозному трехполью. Инерционный рост населения вызвал падение уровня и качества жизни. Углубление экологический кризиса спровоцировало социально-экономический и как следствие его – политический кризис. В кризисной ситуации, когда общество не знало, что делать, оно делегировало право решения основных проблем государству, в итоге произошло падение ценности личности в системе ценностей этноса. Полицейское государство положило конец свободы черного крестьянства, ограничило свободы всех социальных слоев и групп. Лишило всех права собственности на землю. Решало проблемы путем развития экстенсивных технологий, захвата новых земель. 9. НЕВЕРОЯТНОСТЬ ИНОГО Первый российский царь, согласно традиции, представляется нам жестоким и свирепым самодуром. Он устанавливал и установил специфически российскую форму правления – самодержавие, право принятия всех решений одним человеком – царем. Ключевский утверждал: “Иван IV был первый из московских государей, который узрел и живо почувствовал в себе царя в настоящем библейском смысле, помазанника божия”, что обострением внутренней вражды в обществе путем бесцельной и неразборчивой резни он расстроил успешно начатые внутренние реформы и внешние предприятия, внес в общество страшную смуту [Ключевский, т. 2, с. 184-187]. По мнению великого русского историка “жизнь Московского государства и без Ивана (Грозного – Э.К.) устроилась бы так же, как она строилась до него и после него, но без него это устроение пошло бы легче и ровнее...” [Ключевский т. 2, с. 184-187]. Так ли? Действительно ли жизнь Московского государства устроилась бы так как она устроилась, если бы вместо Ивана IV был бы другой государь? И наконец, в главные, переломные моменты истории приняты оптимальные или неоптимальные решения? Если вторые, то существовали ли первые, и с какой точки зрения были таковыми: текущего момента или будущего? Была ли возможность иного развития и, что важнее, какова вероятность иного? Попробуем рассмотреть альтернативные варианты принятия иных решений сначала в общих чертах, затем конкретно в переломные моменты. ХАРАКТЕРИСТИКИ ЭПОХИ Еще раз повторим основные характеристики эпохи. Ускорению процесса сокращения резерва княжеских земель способствовал экологический кризис, который обусловил потерю существенной части ранее распаханных земель: к 1552 г. четко обозначилась "тенденция к запустению в первую очередь худых земель", которая "слабо прослеживается в отношении добрых земель", и концентрации дворов в крупные селения на добрых землях. На худых землях деревни малодворны. Позднее индикатором дефицита плодородной земли стало изменение форм записи в писцовых книгах. Писцы стали различать землю по качеству в середине ХVI в.: в 50-е гг. формуляр писцовых книг дополняется характеристикой качества земли [Шапиро, с.60; Дегтярев, с.158-160,156]. Взятия Казани не сняло, но потребовало от государства нового напряжения сил. Не решив комплексного – экологического, технологического, социального внутриполитического кризиса, но расширив его и преобразовав из внутри- во внешнеполитический, несмотря на огромные потери общества и во многом благодаря им, государство получило возможность укрепить свои позиции за счет общества. Обстоятельства, вызванные внутренней и внешней политикой государства, создали в Московии почти невыносимое напряжение. С 1560 г. начались “годы великого запустения”. Эти годы знаменовались дальнейшим углублением экологического кризиса, поражениями в войне, крымцами, ежегодно уводящих в полон тысячи крестьян, усилением эксплуатации мелкими помещиками своих крестьян и бегством последних к крупным и на новые земли. Именно в этих кризисных условиях царь, демонстративно отказался от власти, потребовал для себя чрезвычайных полномочий и получил их. Гениальный Ключевский и понял, и не понял смысла происходящего. Не понял, когда писал о противостоянии бояр и царя: “Но ни та (царь - Э.К.), ни другая сторона (бояре) не могла придумать другого порядка, который бы соответствовал ее желаниям, потому что все, чего желали они, уже практиковалось или было испробовано... Дело шло не о том, как править государством, а о том, кто будет им править” [Ключевский, т. 2, с. 160]. Дело шло как раз о том, как править. И Ключевский, противореча самому себе, гениально кратко и точно определил роль опричнины: “Царь как будто выпросил себе у государственного совета полицейскую диктатуру – своеобразная форма договора государя с народом”. С тех пор в России эта форма договора остается практически неизменной. Использовал же полицейскую функцию царь в целях как править – укрепления государства и госаппарата, в интересах служилых и не только за счет бояр, но и крестьян. Опричнина известна как полицейская диктатура, но полицейская диктатура была не целью, а средством. Экспроприация полузависимой от государства феодальной собственности – земель бояр вряд ли была бы возможной в иных условиях. Диктатура всегда востребована для того, чтобы сломить сопротивление отдельных социальных слоев или большинства населения при проведении непопулярных акций. В то время уже все землевладельцы, имеющие землю на правах поместья или наследственной родовой вотчинной собственности, должны были нести военную службу государю. Нести же ее могли “естех” только за счет крестьян, уровня крестьянской производительности труда, которая в свою очередь зависела от качества земли. Лучшая – добрая земля в то время была в опольях. Это старопахотная монастырская и вотчинная боярская пашня. Последнюю в значительной степени и экспроприировал Грозный, согнав с наследственных вотчин 12 тысяч семей, казнив глав более 400 богатых родов и “поимав” их земли в казну. Экспроприации предшествовал ряд действий по решению проблемы испомещивания без экспроприации боярских земель. Сначала пошел процесс исчерпания земель великокняжеского домена. В 1550 г. государство использует последние (и по всей вероятности, не слишком высокого качества) резервы великокняжеской земли Замосковного края для предоставления ее в “службу”. Последовавший за этим захват “подрайской землицы” Казанского ханства и предоставление ее в “службу” является косвенным свидетельством дефицита “служебной” земли. По-видимому, и этой земли оказалось недостаточно, поскольку экономический смысл опричнины можно видеть в прецеденте использования следующего по очереди и последнего резерва – перереспределения боярской земли. При изгнании с половины территории государства наследственных владельцев земли – бояр по сути дела речь шла не просто о единичном акте экспроприации боярских земель, а о жестком прецеденте утверждения значительно более важного. Опричнина является прецедентом, согласно которому в Московии утверждался единый земельный собственник – государство, все светские собственники становились временными арендаторами государственной земли. С начала царствования Иван Грозный считал всех подданных холопами, но сделал их таковыми лишь в опричнину, лишив всех землевладельцев главного вида их собственности. Факт: царь произвел революцию сверху малой кровью: обошелся без гражданской войны. А могло ли русское общество вообще избежать такой революции? Могло ли оно выбрать иной путь развития, без аннексий и контрибуций, путь решения проблем не за счет других, а за собственный счет с императивом здесь и теперь? Где тот переломный момент, когда определялось грядущее? Вероятно, это произошло тогда, когда окончательно было установлено, кто и как должен владеть главным богатством, основным природным ресурсом – землей. МОГ ЛИ БЫТЬ ИНЫМ СУДЕБНИК? Предположим иные сущностные положения в Судебнике, а именно, вся земля принадлежит государству с правом выкупа в собственность и с поощрением выкупа, как это было в Западной Европе. При этом целинники – черные и монастырские крестьяне сразу становятся собственниками земли, уплачивая государству только установленные налоги. Черные крестьяне, бояре, помещики и церковь являются арендаторами государственной земли с правом выкупа земли в собственность. Можно предположить, что при таком обороте роль земли и государства в обществе изменяются. Ценность земли в сознании народа возрастает. Особенно ценной становится земля не затронутая экологическим кризисом – старопахотная. Ее стремятся приобрести в собственность для последующей сдачей в выгодную аренду не только лендлорды, но крестьяне. Утверждается слой богатых крестьян, за счет тех, кто быстрее других осуществил переход на новую прогрессивную технологию навозного земледелия. Быстро распространяется сама технология пашенного навозного земледелия. Бедные крестьян – арендаторы или владельцы обесцененной экологическим кризисом земли получают возможность колонизации земель вассального Казанского ханства (Среднего Поволжья), уже обладая знанием новой прогрессивной технологии. Государство может не просто установить налоги, но существовать за их счет, чеканить монету и гарантировать стабильность финансовой системы, поддерживая рыночное содержание серебра и меди в монетах. Все это требует существенных усилий. В прошлом в русских княжествах не было своего опыта подобной хозяйственно-экономической деятельности, но был успешный опыт Золотой Орды и Западной Европы. В результате подобной реформы государство получает значительные денежные средства, возможность платить за службу деньгами, а не только землей. Оценка вероятности. По сути дела речь идет о "мягкой" революции сверху. Подобная революция требует не только согласия на нее со стороны большей части общества, но во-первых, тщательной проработки со стороны государства, во-вторых, аппарата готового ее провести в жизнь и подавить возможное сопротивление, в третьих, средств для проведения. Ясно, что введение такого Судебника стоило бы государству много дороже того, что был принят. В дальнейшем расходы окупились бы и дали дивиденды, но далеко не сразу. Похоже, система принимает решение по принципу минимума диссипации энергии на данный момент. Иное развитие событий, т.е принятия решения, исходя из результатов, полученных не немедленно, а за достаточно большой отрезок времени, в принципе не исключено, но не равновероятно с дающим, пусть много меньший, но немедленный результат. Конечно, при принятии решений система может достигать своих целей разными путями. Конкретно, становление российского государства могло состоятся, опираясь на богатства церкви. Этот путь также был известен. Секуляризация церкви была успешно осуществлена в ряде стран Западной Европы. Была ли она реальна в Восточной и что дала бы для развития общества? ШАНСЫ СЕКУЛЯРИЗАЦИИ Предположим, что предложение Ивана III о секуляризации церковных земель проходит в единственно возможном варианте: через моральное осуждение церковных феодалов, эксплуатирующих труд крестьян. Предположим, что вне зависимости от решения Собора Государь заявляет об аморальности эксплуатации церковью крестьян, всю землю объявляет собственностью государства. Дальнейшее развитие событий представляется в двух приблизительно равно вероятных вариантах. Первый. Собор признает аморальность эксплуатации крестьян церковью, государство секуляризирует церковные земли, получает таким образом резерв земли для испомещивания военных служилых. С бояр и черных крестьян оно может получать налоги деньгами, что дает возможность опираться не только на один источник оплаты труда чиновников. Главная проблема: надолго ли хватит церковных земель? Достаточно ли для перехода крестьянства на технологию интенсивного земледелия? Достаточно ли для содержания армии, способной держать в вассальной зависимости Казань, как источник земель для ползучей крестьянской колонизации? Если считать, что земли церкви равны землям светских феодалов, то кризисные явления не могут возникнуть ранее второй половины XVI в. Ориентировочный срок при, так сказать, прочих равных, примерно тот же – 1565 г. – год опричнины. Следствие – признание аморальности эксплуатации человека человеком в принципе и необходимость для церкви защиты интересов крестьян. Далее, поскольку доходы церкви теперь могут складываться не из эксплуатации крестьян, а их добровольных пожертвований, начинает действовать установка на обмен результатами труда. Церковь становится слугой двух господ – государя и прихожан. Она вынуждена балансировать между интересами государства и общества. Чтобы успешно осуществлять баланс, чтобы кормиться из двух источников, в ее интересах поддерживать общество, причем не только феодалов, но и простых крестьян, входить в их положение, защищать в той или иной мере их интересы, хозяйственную самостоятельность перед государством, способствовать росту зажиточности. Рост зажиточности возможен в двух вариантах: в снижении тяглового бремени и во введении в оборот новых природных ресурсов: в колонизации новых земель. Церковные приходы по сложившейся схеме идут вслед за крестьянской колонизацией новых земель. Направления колонизации остаются неизменными: на север и вниз по Волге на земли вассального Казанского ханства. Государство пытается поставить церковь полностью себе на службу, но реально ставит на службу прежде всего клерикальную верхушку. Возникает противоречие интересов между верхами и низами церкви. Второй. Вне зависимости от решения Собора Государь всю землю объявляет собственностью государства с правом выкупа ее в частную собственность, оставляя тем самым для церкви возможность через выкуп приобрести право собственности и эксплуатации крестьян, но оставляя ту же возможность и для самих крестьян, т.е. право выбора. Черные крестьяне, бояре, помещики и церковь объявляются арендаторами государственной земли. При освоении новых земель целинники – черные и монастырские крестьяне становятся собственниками земли за резко сниженную плату. Следствия. Государство получает значительные денежные средства, возможность платить за службу деньгами, а не только землей. Государство позволяет черному крестьянству стать реальным владельцем обрабатываемой им земли. В ответ крестьянство получает стимул к собственности, к обзаведению своим хозяйством, повышению его органического строения капитала, в конечном счете, к интенсивному хозяйствованию, развитию интенсивных технологий, рыночных отношений, демократических политических институтов. Позволив черному крестьянству стать реальным владельцем земли, государство способствует изменению стереотипов мышления, возникших при эксплуатации технологии архаичного подсечно-огневого земледелия, ликвидирует базу, сохраняющегося до наших дней, разрыва между представлениями о мире и о себе и основной технологией производящего хозяйства. Вместо резкого сокращения судебных исков крестьян со второго десятилетия XVI в. идет нарастание их, что является также индикатором схождения интересов крестьян и государства. Чем больше крестьян становятся реальными собственниками земли, облагаемые налогами, тем быстрее идет процесс сближения интересов крестьян и государства, но одновременно произойдет и дифференциация крестьян на зажиточных и безземельных. Последние имеют возможность уходить на новые земли. Оценка вероятности. Иное решение Собора или решение государя супротив Собора требует готовности общества к существенным переменам, осознание необходимости этих перемен, готовности заинтересованных слоев общества, в том числе и госаппарата понимать необходимость перемен и активно бороться за них. Издержки подобного развития чрезвычайно велики и потому опять торжествует принцип минимума диссипации энергии в процессе принятия решений, решения оптимального на тот данный момент, но не оптимального в исторической перспективе. Платить за то давнее решение приходится и нашим современникам, и не исключено, будут платить наши потомки. Думали ли о том наши предки? Как всегда, если кто-то и понимал цену для будущего принимаемых тогда (сегодня) решений, то не был услышан. Исключить возможность “услышать”, учесть будущее полностью нельзя, но вероятность подобного развития событий довольно низка (для рассматриваемого момента его можно оценить в пределах 10-20%). Спустя полвека после проигранной “кампании” 1503 года, новая борьба с церковью в условиях социально-экологического кризиса, вызвало бы огромное, возможно, невыносимое напряжение, не обещало быстрой отдачи, напротив требовало жертв – подтягивания поясов от всех слоев общества на достаточно длительный и к тому же неопределенный срок. Много проще и быстрее решить свои проблемы за счет ограбления соседа, не думая о последствиях. Вариант решения проблемы госбюджета за счет экспроприации церковных земель лишь теоретически не исключен, практически невероятен. КАЗАНЬ И ОПРИЧНИНА Решить проблемы развития России без внешней экспансии и установления системы полицейского режима, окончательного подчинения Личности Государству во второй половине XVI в., видимо, было уже невозможно. Система Человек-Природа, находилась в состоянии столь крайнего напряжения, что никакие частные меры, к примеру, мир с Польшей и Швецией, по большому счету уже ничего не решали. К середине XVI в. экологический кризис в Северо-Восточной Руси, если и не достиг еще апогея (процессы в природе более замедленны, чем в обществе), то вступил уже в ту фазу, когда скорое ухудшение условий существования стало очевидным и назрела необходимость принимать быстрые и принципиальные решения. Видимо, именно в это время нарастал процесс превращения значительной части распаханного леса в гниющую болотину. На месте бывших некогда вековых лиственных лесов заболоченная, гниющая земля, стала отравой для всего живого. Исчезла значительная часть животного мира. Природа, предоставленная сама себе, могла восстановить экологическое равновесие лишь за 80 лет. За этот срок вначале (20 лет) на болотинах должны вырасти березы и выкачать как насосы воду из болот (еще 20 лет). Под сенью берез должны вырасти и вытеснить их хвойные (еще 40 лет). Тогда природа снова вошла бы в состояние экологического равновесия, но уже с более обедненным видовым составом растительного и животного мира. Этих не только 80, но и 20 лет у русского общества не было. Ему оставалось только одно: на 80 лет покинуть искалеченную землю, уйти в другие не затронутые экологическим кризисом, “здоровые” природные ландшафты. Быстрый процесс превращения распаханных лесов в болота, обусловил бегство людей с болот и концентрацию их в крупных селеньях. Эти люди “замечательно” переполнившие деревни для обеспечения своего существования должны были срочно перейти к более производительным технологиям, интенсивному хозяйствованию, либо также срочно найти новые земли, где бы можно было хозяйствовать по-старому. Простые крестьяне были не в состоянии ни самостоятельно перейти к новым технологиям и интенсивному хозяйствованию, ни также самостоятельно отобрать старопахотные земли у других народов. И то и другое они могли осуществить только будучи ведомыми государством. Государство было неспособно руководить технологической, а также, социальной, экономической, финансовой и др. перестройкой. Оно и не пыталось помочь крестьянам освоить новые производительные технологии. Но организовать захват новых земель у более слабых в военном отношении соседей оно могло. Выбор пути внешней экспансии, позволял государству решить и другие проблемы, которые к тому же для государства были более важными: испоместить своих непосредственных слуг. Помещики, лишающиеся бегущих от них крестьян, не могли “справно” служить, они нуждались в помощи государства для приобретения новых земель и крестьян, в удержании того и другого. Земли – от экологического кризиса, крестьян – от бегства с земли. Все основные силы и социальные слои Московского государства были заинтересованы в новых землях. Остаться на загубленной земле население уже не могло, но стихийное бегство означало и гибель государства, как системы, и, возможно, гибель этноса: ведь на западе, юге и востоке Московского государства земли принадлежали другим народам и государствам, которые не ждали русских крестьян с распростертыми объятиями. Критериям слабого соседа с якобы большими природными ресурсами удовлетворяло Казанское ханство, территория которого не слишком уступало Замосковному краю размерами, а население было в 10-20 раз меньшим. Объективно судьба ханства была решена процессами и интересами социальных слоев Северо-Восточной Руси. В 1551 г. русские войска заняли ключевые позиции на водных путях Казанского ханства. “Столица оказалась в блокаде, селения – разобщенными друг от друга. Прекратился торговый обмен, нарушился подвоз продуктов, волжская торговля была уничтожена...” [Худяков, с. 133]. Экономически Казань была поставлена на колени и без возражений согласилась принять ханом русского ставленника. Далее новому хану был предъявлен ультиматум о передаче половины ханства – Правобережья Волги русскому государству. Для подписания договора был созван традиционный всесословный тюркский совет – курултай. Курултай дал санкцию на подписание тяжкого договора. Однако Москве этого было мало, ее следующим шагом стало требование о ликвидации татарской государственности и замене ханства русским наместничеством. И новый договор были принят казанскими татарами, и они приступили к процедуре индивидуальной присяги на верность русскому государству. Но этот договор не вступил в силу. Срыв произошел в самый последний момент. В свите наместника, медленно подъезжающего к Казани для торжественной церемонии вступления в должность, находились русские бояре и татарские феодалы. Трое казанцев, из свиты наместника, испросив его разрешения на более ранний въезд в Казань, поскакали вперед и в какие-нибудь полчаса-час подняли горожан на бунт [Худяков, с.135-145]. Один из самых известных историков Казанского ханства Михаил Худяков был уверен, что мирное присоединение ханства к России было реальным и не состоялось лишь потому, что казанцы предпочли смерть унижению. “Проект унии рухнул. Присоединить казанское ханство к русскому государству добровольно, мирным путем, русским не удалось. Казанцы в последний момент не пожелали покончить со своей независимостью, и свобода была спасена. Этот порыв не мог изменить соотношения сил между обоими государствами, и, как впоследствии оказалось лишь отсрочил, но не предотвратил падения Казанского ханства. То, что не смогло произойти добровольно, через 7 месяцев совершилось насильственно, но последствия новой войны были ужасны, и судьба казанского народа оказалась несравненно более тяжкой” (Худяков, с.144-145). До открытия факта социально-экологического кризиса в Замосковном крае с мнением Худякова можно было соглашаться. Но после – все стало выглядеть иначе. Московскому государству не нужна была земля ханства, заполненная местными народами. Ему нужна была свободная от аборигенов земля. Аборигенов так или иначе надо было согнать со своих земель любыми способами, в том числе, а может быть прежде всего спровоцировав их на сопротивление. Думаю, казанцам это было понятно, потому они и соглашались на унизительные условия договоров, которые сразу после очередного подписания заменялись новыми еще более унизительными. Мы никогда не узнаем, по своей ли воле решили поднять население Казани на бунт три татарских служилых князя, были ли умышленно спровоцированы на эту акцию, было ли так задумано, просчитано или действительно все произошло случайно. Факт: произошло так, как было надо в интересах решения проблем Московского государства. На законном (в понятиях того времени) основании бунтующие туземцы теперь могли быть физически уничтожены, а земли их конфискованы. Однако расчеты, связанные с завоеванием Поволжья, не оправдались. Удовлетворить желания различных социальных слоев одновременно оказалось невозможным. Расширение территории государства стало “пусковым механизмом” не предусмотренных ранее явлений (или их масштаба), главным из которых стал массовый исход крестьян из Замосковного края. Крестьяне не получившие в собственность землю, не освоившие новую интенсивную технологию, голодающие, двинулись на новые земли, не затронутые экологическим кризисом. Из состояния тревожного ожидания бедствий, устранения которых крестьяне, помещики, государственный аппарат связывали с “подрайской землицей”, общество вошло в полосу сплошного бедствия. Весь юг до Москвы каждое лето был охвачен пожарами и грабежами, взятиями населения в полон крымскими татарами. Государство, завязнув в тяжелой борьбе с западными соседями, облагало население все новыми поборами. Ведущие идеологические и экономические страты общества – служители культа и бояре были деморализованы. Василий Ключевский так писал о последних: “Знатнейшие бояре правили областями, но так, что своим управлением приобретали себе только ненависть народа. Так, боярство не имело под собой твердой почвы ни в управлении, ни в народе, ни даже в своей сословной организации, и царь должен был знать это лучше самих бояр” [Ключевский, с. 173]. Помещики, должные являться на войну людно, конно и оружно, предъявляли повышенные требования к подвластным крестьянам. Крестьяне в ответ еще сильнее, чем прежде бежали от помещиков. Никогда в прошлом как природа, так и общество не находилось в состоянии столь сильного стресса, никогда еще не было так далеко от конечной цели всех душевных устремлений людей – уравновешенности, безопасности, приспособления и целостности. Поскольку вся общественная система находилась в состоянии крайнего напряжения, то спасти ее могли только крайние меры. И как бы они не были жестоки и даже на взгляд последующих поколений безумны, поскольку только они могли спасти положение, постольку они и могли быть приняты и были приняты обществом. Общество скорее подсознательно, чем осознанно признавало, что в сложившейся системе главной ценностью является не личность, но государство, и только укрепление государства является панацеей от бед в данной ситуации. Вот почему прав Ключевский, когда писал: “Но ни та (царь - Э.К.), ни другая сторона (бояре) не могла придумать другого порядка, который бы соответствовал ее желаниям, потому что все, чего желали они, уже практиковалось или было испробовано... Дело шло не о том, как править государством, а о том, кто будет им править” [Ключевский, т. 2, с. 160]. Ни та, ни другая сторона до конца или вообще не понимали глубинного смысла происходящего, не знали его истоков и альтернатив развития, потому не знали какой может быть реальный иной порядок в принципе и думали лишь об одном: сколько человечности будет у правителя, т.е. о минимизации потерь на уже избранном пути. Уже утвердилась система, в которой государство уже встало над обществом. Повернуть назад – значит разрушить сложившуюся систему. Плоха она или хороша, но это уже система, которая живет и прилагает все силы для своего выживания. С одной стороны, добровольно умереть она не может. С другой – иной системы люди не придумали: все, чего желали они, уже практиковалось или было испробовано; и потому не было альтернативы данной системе. Для дальнейшего существования как общества, так и государства, нужно было собрать все силы в один кулак, обществу умерить свои интересы в пользу государства до возможного минимума, государству – осуществить максимально возможный контроль над рассыпающимся обществом. Имя этой эпохи – эпохи небывалого до того ущемления общественных прав, на которое общество молчаливо согласилось, и резкого возрастания контроля государства над обществом – Опричнина. Это время установления самодержавия, когда один человек – государь стал распорядителем судеб всех своих подданных, когда он стал собственником распорядителем главного богатства государства – природы. ПОСЛЕДНИЙ ШТРИХ Одним из ключевых моментов, позволивших установить режим самодержавия в России было заимствование от Золотой Орды принципа, согласно которому единственным собственником и владельцем земли является верховный правитель. Причем этот принцип в традиционном кочевом обществе, как убедительно было показано Данзанхорлоогийном Дашпуревом, не служил основой самодержавного полицейского правления. Более того, никак не ущемлял традиционную кочевую демократию по той причине, что кочевое общество, в отличие от земледельческого - двухъярусно. При неизменном состоянии нижнего базового яруса, в верхнем – надстроечном могли иметь место существенные изменения. Один и тот же базис служил основанием для милитаризованного национального государства и полуколониальной (конфуцианского типа) социально-чиновничьей структуры иноземного господства и практически демократических отношений самостоятельных родов, поэтому в традиционной Монголии не было места для "классического" рабовладения и феодализма. Общественные отношения кочевников, основанные на моральных традициях, психологических установках и религиозно-мировоззренческих представлениях, имманентно присущие этому обществу социокультурные ценности определяются в конечном счете кочевым скотоводческим производством [Дашпурев, с. 8]. Точно также как современное производство немыслимо без свободы личности и личной ответственности за свое рабочее место, так и традиционное кочевое общество не может нормально существовать без специфического психофизиологического контакта скотовода со своим скотом. Создание наиболее благоприятных условий для такого контакта, который непосредственно влияет на производительность труда, уровень доходности хозяйства владельца скота, требует в свою очередь "мягких" отношений между хозяином и работником. Во время войны простой воин полностью зависим от военачальника. В мирное время тот же военачальник полностью зависит от качества работы пастуха. Поэтому в обыденной жизни в степи нет места грубому господству и подчинению. Перенесение принципа верховной собственности на землю в земледельческое общество способствовало утверждению самодержавия, полицейского режима, бесправия всех социальных слоев населения. ПОСЛЕСЛОВИЕ Концептуальной основой всего, о чем говорилось выше, являются фундаментальные положения социоестественной истории, базирующейся на общей теории систем, согласно которым общество рассматривается не как механизм, а как организм. Механистический метод анализа в конечном счете сводится к объяснению действия целого, исходя из действия частей. “Грубо говоря, это такое мировоззрение, которое утверждает, что целое является суммой его частей... Прямой противоположностью механистического мировоззрению является мировоззрение, которое считает “целое” отправной точкой исследования. Согласно этому мировоззрению, исходными являются законы, управляющие поведением целого. В той степени, в какой нас интересует поведение частей, мы пытаемся вывести его из законов, управляющих поведением целого” [Рапопорт, с. 87-88]. Исследование системы как нечто целого, императивно требует изучать прежде всего взаимодействия различных аспектов природы и общества [Берталанфи, с. 24]. Общество с позиций общей теории систем рассматривается как живой организм, а “характерные свойства живых организмов, например, стремление к сохранению состояний подвижного равновесия, принцип эквифинальности (достижение конечных состояний независимо от начальных условий), совершенно очевидная целеустремленное поведение организмов и т.д., следует выводить из общих свойств открытых систем” [Рапопорт, с. 95]. Система тем более организована, чем больше у нее возможностей противодействия возмущениям на пути достижения целей. Общество – сложная самоорганизующаяся система, т.е. изменяющаяся от неупорядоченности к порядку таким образом, что ранее не связанные или слабосвязанные ее части становятся более взаимосвязанными, сама же система самосовершенствуется от плохой организации к хорошей, к устойчивому подвижному равновесию [Берталанфи, с. 35-44]. Любой организм имеет цели и достигает их. “Цель в общем смысле – это просто некоторое конечное состояние, к которому стремится система в силу своей структурной организации” [Берталанфи, с. 9]). Главная цель любого организма – это сохранение самого себя. Далее, в естественных науках имеется возможность воспринимать мир таким, каким мы его обнаруживаем. В истории общества мы “обнаруживаем” не реальный мир людей и природы, но отражение его поведения в письменных источниках, созданных людьми, которые не являются объективными, а субъективны потому, что деяния людей субъективны, и свидетельствах природы в тех случаях, когда прошлое нашло отражение на ней. Поэтому в социоестественной истории создается вовсе не фотография действительности, но лишь ее модель, право на жизнь которой определяется степенью приближения к действительности. После такой краткой теоретической преамбулы, попробуем подвести итоги нашего рассмотрения эволюции большой системы – российского суперэтноса и государства в одном и том же вмещающем ландшафте в XIV-XVI вв. Исходя из вышеприведенных основных и ряда других теоретических положений, государство имеет цель совершенствовать общественный организм, заключенный в ее пределах, в направлении самоорганизующейся системы, т.е. такой, в которой движение от неупорядоченности к порядку, к большей взаимосвязанности частей происходит автоматически. Империя – государство, объединяющие разные народы, имеющие разную культуру, экономику и инфраструктуру, в единое целое. Система может быть равно эффективной если руководится из одного центра (унитарное государство) или децентрализована (федеративное государство). Каждый из типов систем имеет свои достоинства и недостатки. Достоинства централизованной системы – способность концентрации сил, ресурсов и быстрой ответной реакции на негативное воздействие, недостатки – в сильном влиянии на все общество плохих решений, принятых в центре. Гибель центра – нередко гибель всей системы. Золотая Орда – первое государство, возникшее на основной территории будущей Российской империи, объединившее все основные народы российского суперэтноса. Каким было это государство? Попробуем и взглянуть на феномен глазами современного человека. Прежде всего вдумаемся: что значит стандартная формулировка “Русь в вассальной зависимости от Золотой Орды”? Это значит, что одна часть государства, находится на особом положении. А другие части, например, Волжская Булгария, Хорезм, Северный Кавказ – не в вассальной зависимости? Не в такой, ответит историк. Но если даже одна часть на особом положении, то это государство, говоря современным языком, не унитарное, а конфедеративное. В мире средневекового насилия, где главным насилием было преследование иноверцев, центральная власть этого государства, хотя могла, никогда не навязывала подданным какую-то одну религию, т.е. говоря современным языком, представляла подданным пользоваться правом идеологической свободы. Более того, охраняла эту свободу политическими и экономическими законодательными актами. Не преследовала рост русских монастырей, не облагала налогами священнослужителей. Более того центральная власть защищала не только иноверцев, но и иностранцев. Служба в государственном аппарате, как в центральном, так и на местах, не ставилась в зависимость ни от вероисповедания, ни от этнического происхождения. Частями империи руководили представители местных традиционных элит, хотя их выбор контролировался центральной властью. Оплату обществом центрального аппарата управления не только в период расцвета, но даже упадка Золотой Орды нельзя признать чрезмерной, угнетающим экономически население. В противном случае не появилось бы по большей части на “голом” месте более ста городов в степи, а население русских лесов не возросло бы настолько, что почти все леса были сведены под пашню и сразу после освобождения от ига пришлось принимать закон, регулирующий земельные отношения – индикатор дефицита пашни. В Западной Европе того времени наблюдается нечто противоположное: ярко выраженная демографическая стагнация. Однако факт: Золотая Орда в период расцвета – по-видимому, самое свободное и отличающееся высоким уровнем жизни населения степной зоны, богатое государство Европы не выдержало испытание временем. В ее центральной части не успел сложиться системообразующий этнос, вбирающий в себя представителей всех народов империи. Хотя материальная культура была высокой, самосознание общества не достигло уровня, когда начинается устойчивый процесс саморазвития городов, а в них промышленности, торговли и инфраструктуры: в эпоху расцвета степные города создавались по ханским приказам. Наконец, это общество оказалось не достаточно интеллектуально развитым, чтобы не спровоцировать хозяйственной деятельностью экологический кризис, масштабы которого еще предстоит выяснить, но который, видимо, сломал государство. И возможно, самое главное: могло ли на больших просторах России долго продержаться не унитарное государство, система, не столько руководимая из одного центра, сколько из многих? История показывает, что Российская империя оказалась более крепким образованием, и что стояло это государство уже принципиально иных основах, выраженных, прежде всего, в известной формуле триединства Самодержавие – Православие – Народность. С самого начала России конфедерация, как форма правления, была исключена. Уничтожена относительная политическая свобода Новгорода, Пскова, удельных княжеств. Страна делилась на уезды, затем на губернии. Лишь с завоеванием Центральной Азии во второй половине XIX в. там сохранялись некоторые элементы местного самоуправления. Долгое время продолжались гонения на представителей иных конфессий. Даже когда они прекратились, социальная мобильность открывалась только с принятием российским подданным православия. Впоследствии, территориальная мобильность, возможность получения образования в государственных учебных заведениях и служба государству на высших должностях дозволялись лишь христианам. Не было равенства народов. Были подданные империи первого сорта – православные славяне – русские, малороссы (украинцы), белорусы и все другие – инородцы. Если бы не XX век с его революциями, гражданской войной, созданием и развалом СССР, поиском иных форм существования, можно было бы сделать вывод, что специфика большого государства в российском вмещающем ландшафте заключается в необходимости руководства из одного центра, концентрации в этом центре всех сил и ценностей, унитарности, унификации, ограничении гражданских свобод, как условия выживания специфической российской общественной системы. |
Похожие:
 |
Материалы международной ежегодной научно-практическая конференция «Правовая политика российского государства в XXI веке: состояние, проблемы и направления развития» |
 |
Теории изучения Государство Золотая Орда (сер. XIII сер. XV вв.) и государство Литовско-русское (сер. XIII сер. XVI вв.) |
|
Новости от dhl «Золотая колесница 2007». Итоги конкурса 6 Стратегия развития российского железнодорожного |
|
М. В. Кричевцев История государства и права зарубежных стран Учебно-методический... «История государства и права зарубежных стран» является одной из обязательных дисциплин в образовательной подготовке студентов юридического... |
|
А. Общее влияние развития Российского государства в xviii–xx вв на Русскую Церковь |
|
Дагестанский научный центр ... |
|
Программа дополнительного образования «Золотая нить» «Золотая нить», бюджетного образовательного учреждения дополнительного образования детей Должанского района Орловской области» «Дом... |
|
Извещение о проведении аукциона «База отдыха «Золотая Лоза», расположенного по адресу: Российская Федерация, Краснодарский край, г. Геленджик, с. Прасковеевка, база... |
|
Шариат в истории Старостина С. А. Шариат в истории Российского государства: объективная закономерность или парадокс. – Калининград: кюи мвд россии,... |
|
Мероприятия В рамках XV международного молодежного архитектурно-художественного фестиваля «Золотая АрхИдея-2016» (Тюмгасу, 21-24 апреля 2016... |
|
Закупочная документация Приоритет товаров российского происхождения, работ, услуг, выполняемых, оказываемых российскими лицами, по отношению к товарам, происходящим... |
|
Реферат на тему: самозванцы. Причины появления. Исторические портреты В XVII столетии на территории Российского государства действовало около 20 самозванцев (из них только в Смутное время человек 12),... |
|
Бакалаврская работа Реформы образования в Российской империи в первой половине XIX в Особенности первой половины XIX в как очередного исторического периода в жизни Российского государства |
|
Лекция Отечественная историография Гражданской войны в России Лекция... Лекция Национальная политика советского государства: теория и практика вопроса |
|
Информационно-образовательная среда учителя как ресурс для реализации компетентностного подхода Стратегическая задача Российского образования, – повышение качества образования, достижение новых образовательных результатов, соответствующих... |
|
Н. И. Кузнецова социо-культурные проблемы формирования науки в россии (XVIII — середина XIX вв.) Издание осуществлено при поддержке Российского гуманитарного научного фонда по проекту 98-03-16121 |