А.А. Шарипова
e-mail: sharipova_aigul@mail.ru
Уральский государственный университет им. А. М. Горького, г. Екатеринбург
ПОНЯТИЕ «ГРАЖДАНСКОЕ ОБЩЕСТВО» В СОВРЕМЕННЫХ ПОЛИТИЧЕСКИХ ИССЛЕДОВАНИЯХ
Среди многообразия концепций гражданского общества в современных политических исследованиях автор работы счел целесообразным подробно рассмотреть две модели – функциональную и консьюмеристскую. Современные подходы отводят огромную роль в формировании понятия отнюдь не традиции, а определенному на каждом конкретном этапе миропониманию людей. Глубинным основанием складывающейся общественно-политической ситуации выступает не только наиболее изученная, влиятельная, в то же время локальная, западноевропейская история взаимоотношений личности, общества, государства, власти друг с другом, но и в гораздо большей степени реальный, специфичный, неповторимый в полной мере опыт каждого рассматриваемого региона.
Приступая к анализу взаимосвязи гражданского общества и политической культуры (так как последняя есть выражение господствующего в сознании отношения к миру), попытаемся понять одну из возможных, более того, выстраиваемую социальной реальностью, моделей «гражданского общества». Наиболее доказательно и интересно эта модель представлена в работе Л.Г. Фишмана «Фантастика и гражданское общество», в которой показано как фантастическая литература позволяет обнаружить «запечатленные», «схваченные» сознанием процессы, происходящие в обществе и проблемы, из них вытекающие [1].
Фишман отмечает принципиальные сдвиги в миропонимании людей. Он четко показывает разницу между людьми двадцать первого столетия и предшествующего периода в осмыслении себя в мире: «Утопии претендовали на знание Истины о мире, и посредством этой Истины они намеревались раз и навсегда излечить больное, несовершенное общество. Тем же самым духом была пронизана и европейская наука – она также искала одну единственную истину об одном единственном мире» [1. С. 6].
Собственно проблематика гражданского общества возникает с появлением первых светских государств. Именно тогда встал вопрос об оправдании «секуляризованной» государственной власти, конечно, не через трансцендентный источник. Таким образом, основными теоретическими конструкциями на этом этапе политической мысли становятся естественные права и народный суверенитет, отчуждаемый в пользу государства, а на их стыке появляется понятие «гражданское общество», а проблема легитимации власти решается с помощью найденного сугубо имманентного ей источника.
Однако, следуя за Фишманом, не будем забывать о том социокультурном кризисе, потрясший Россию и Европу в первой трети ХХ века, который «вывел на арену иные формы симуляции трансцендентного оправдания власти – идеократические» [1. C. 13]. Ими выступали коммунизм, фашизм, а также идеология либеральной модернизации. Но и эти «большие проекты» обнаружили свою несостоятельность. «…для стабильного функционирования демократических политических режимов необходимо “остывшее общество”, разочаровавшееся в своей способности эффективно соотносится с требованиями каких-либо трансцендентных абсолютов и конвертировать их в политические практики и решения… Только общество, надеющееся в вопросах наделения власти полномочиями исключительно на само себя, преобразуется под воздействием демократии и правового государства в гражданское общество», – констатирует автор книги [1. C. 15]. Фишман приходит к выводу о том, что «ступенчатая» имманентизация источника оправдания власти является следующим этапом на пути трансформации российского общества из традиционного через идеократическое в собственно гражданское [1. C. 16].
По мнению Фишмана, важно рассмотреть историю коллизий, возникающих в отношениях людей друг с другом и с властью. Решающая роль отводится стратегиям поведения групп и отдельных людей, которые используются при разрешении этих коллизий. Именно в чрезвычайной ситуации ярко проявляются основополагающие поведенческие стратегии – «на что человек надеется, во что верит, к кому обращается за помощью, что считает ценным и достойным защиты [1. C. 151]. «Чрезвычайная же ситуация – это такая по отношению к отдельному человеку ситуация, в которой ему не хватает (или кажется, что не хватает) собственных сил и ресурсов для ее разрешения» [1. C. 151].
Фишман вводит понятие силового универсума, который олицетворяет современный мир, вынуждающий человека «метаться от одного его полюса к другому»: «В этом силовом универсуме наибольшей степенью реальности обладают “потусторонние” или квазипотусторонние силы (вроде чрезвычайной, почти эзотерической власти государственных и корпоративных спецслужб, террористических организаций и тайных обществ), а собственно социальные структуры (“институты гражданского общества”) – призрачны и недействительны» [1. C. 157]. Чтобы жить в социуме – «силовом универсуме», человеку требуются иные стратегии ориентирования в реальности, нежели в «нормальном гражданском обществе». Эти стратегии – это «скорее стратегии не социализации, а посвящения», то есть приема в круг людей, посвященных в тайны сил, движущих миром, – для того, чтобы получить возможность пользоваться настоящей силой. Но такого рода высокое посвящение в почти священные тайны – удел немногих; прочим же остается бытовое усваивание нехитрой истины о «маленьких» силах межличностных связей, о привычных добре и зле, которые господствуют в этой реальности «на самом деле» [1. C. 158]. Владеть рядом разнообразных техник – от техники индивидуальной релаксации до политической технологии – означает ни много ни мало достижение максимума эффективности. Функциональная модель предполагает сознательное восприятие участия (функционирования) в социальной жизни как игру, в которую человек не вовлечен эмоционально. Основания миропонимания конструируются, затем становятся мифами (миф о природе реальности, в том числе о реальности социальной, об истории, о роли в ней личности и т. д). Возникает вопрос: кто творит, кто конструирует? И Фишман отвечает: «Истории и проекты творят по своему произволу такие же “ограниченно всемогущие” существа, как мы – демиурги с политтехнологическими наклонностями, перед которыми у нас иммунитета не выработано по той простой причине, что ведь не можем мы сами себе запретить жить красиво» [1. C. 162].
Эта модель действует, но далеко не все люди знают механизмы ее действия, они продолжают верить в сменяющие друг друга мифологии и проекты, тешат себя иллюзиями участия в событиях вместо действительного участия. «Функциональная модель являет собой картину общества, “ушедшего в себя” и ставшего непроницаемым для традиционного политологического или социологического дискурса, который не имеет к нему никакого отношения. Он только временно используется в рамках этого общества, как набор “симулякров”, в которые, в зависимости от конкретной ситуации, вкладывается какой-то иной, по сравнению с первоначальным, смысл. А единственной целью этого использования является достижение максимальной эффективности в борьбе за влияние по устанавливаемым государством правилам и при доминировании в обществе толерантности к чужой точке зрения. Дискурс – сам по себе смысл, в него вкладываемый участниками, – сам по себе; а социальная реальность – тоже сама по себе» [1. C. 163]. На этой пессимистической ноте Фишман завершает свое исследование. Однако мы продолжаем искать подходы и возможности для описания ныне существующих реалий.
Рассмотрим другую альтернативную модель гражданского общества. За основу примем работу С. Н. Пшизовой «От “гражданского общества” к “сообществу потребителей”: политический консьюмеризм в сравнительной перспективе» – кандидата исторических наук, доцента кафедры политического анализа факультета государственного управления МГУ им. М. В. Ломоносова [2].
Пшизова вводит термин политический консьюмеризм, который имеет два значения:
потребительское поведение, мотивированное политически, то есть ситуацию, когда граждане пытаются влиять на политиков, правительства или корпорации, организуя массовые кампании покупки или, напротив, отказа от покупки, каких-то товаров или услуг;
политическое поведение, мотивированное потребительски. Отношение публики к политике как к сфере, в которой производятся товары и услуги.
Обязательным условием появления политически мотивированного потребления является изобилие товаров и реальная конкуренция на потребительском рынке [2. C. 105]. Возможность выражения политических взглядов через покупки ограничена условиями открытости и публичности политической системы, такая возможность в большей степени реализуема в рамках демократических режимов. Сторонники включения политического консьюмеризма в число видов политической активности указывают, что, подвергая сомнению политический характер этих действий, мы тем самым пренебрегаем анализом сугубо современных реалий. Сегодня в некоторых странах политический консьюмеризм занимает уже значительное место среди форм гражданской активности [2. C. 106].
Одновременно с этим усиливаются тенденции профессионализации традиционной политической деятельности, которая превращается почти исключительно в карьерное предприятие политиков и политтехнологов.
Гражданское участие все больше ассоциируется с прагматичным обменом, превращая таким образом гражданское общество в сообщество потребителей [2. C. 108]. Отношение граждан к осуществляемой ими общественной деятельности – потребительское. Политического потребителя отличает критический настрой и подверженность воздействию «политических технологий». Отсюда и возросшая популярность маркетинговых технологий в выработке политического курса. Современная политическая ситуация примечательно еще и тем, что из взаимоотношений между обществом и государством оказались вытесненными опосредованные структуры – политических партий. Им на смену пришли «деидеологизированные фирмы по оказанию политических услуг» [2. C. 110]. Российское «гражданское общество» существует, если можно так выразиться, параллельно государству и, что примечательно, неплохо уживается с авторитарным режимом. Главная функция структуры гражданского общества – давление на власть снизу, контроль деятельности государственных органов. Однако явным образом прослеживается политически-материальная зависимость от тех же властей.
Итак, для современной политической ситуации характерен отказ от прежних форм и мотивов политического поведения в пользу прагматических, идеологически нейтральных, индивидуальных, перенесенных в сферу частной жизни и частного выбора.
По мнению исследователя данной проблематики, функциональная и консьюмеристская модели, безусловно, произрастают из современных реалий.
Библиографический список
1. Фишман, Л. Г. Фантастика и гражданское общество / Л. Г. Фишман. Екатеринбург: УрО РАН, 2002. 168 с.
2. Пшизова, С. Н. От «гражданского общества» к «сообществу потребителей»: политический консьюмеризм в сравнительной перспективе / С.Н. Пшизова // Полис. 2009. №1. С. 100-116.
3. Щербенина, Н. Г. Архаика в российской политической культуре / Н.Г. Щербенина // Полис. 1997. №5.
4. Алмонд, Г. А. Гражданская культура и стабильная демократия / Г.А. Алмонд, С. Верба // Полис. 1992. №4.
УДК 008
|
