Американской медицинской ассоциации, говорилось о том. что врачи, сталкивающиеся с пациентами, жестоко избитыми своими партнерами или супругами, облетают только физические страдания, но избегают открытого выяснения причин случившегося. Нежеланию вмешиваться находится краткое и исчерпывающее объяснение - это ящик Пандоры.
Итак, образ открываемого ящика Пандоры - зачастую именно с ним у врачей ассоциируется обсуждение домашнего насилия со своими пациентками. Эта метафора означает страх выпустить на свободу мириады демонов. В отзывах самих же респондентов «демонами» считались «некомфортность из-за слишком близкого общения с пациентом», «страх задеть чувства», «бессилие», «потеря контроля» и «пустая трата времени» (Sugg and Inui, 1992).
Далее авторы поясняют, что многие врачи слишком близко идентифицируют себя со своими пациентами и поэтому им сложно поверить, как человек, принадлежащий к одному с ними социальному классу, может подвергаться риску домашнего насилия. Кроме того, более половины врачей, участвовавших в этом исследовании, признались, что специально воздержи вались от обсуждения насилия в семье из-за страха обидеть пациента, вторгаясь в его личную жизнь. Другими отталкивающими факторами были чувство собственного бессилия что-либо изменить в ситуации, в которой оказалась несчастная женщина, и убежденность, что результат их вмешательства зависит не от них. а от самой пациентки. То есть, в отличие от обычных медицинских процедур, где мотивация пациента не важна (как. например, при введении пенициллина), освобождение от домашнего насилия требует активного участия пациента. В конце концов, эти врачи признались, что эффективное вмешательство подразумевает гораздо больше взаимодействия, чем стандартный двадцатиминутный осмотр.
Если врачи выражают неготовность и избегают работать со случаями домашнего насилия, то чего же ожидать от обычных членов общества? Мы все, как и врачи, не можем представить себе,что кто-то похожий на нас может стать жертвой домашнего насилия. Как и врачи, мы слишком боимся вторгнуться в чью-то личную жизнь, и так же точно чувствуем собственное бессилие, сталкиваясь с призраком насилия в семье. Это - ужасно сложная проблема со многими действующими лицами, и лишь у немногих из нас найдется смелость посмотреть ей в лицо. Мы остерегаемся ситуаций, в которых наша помощь другим людям возможна только в косвенной форме. Мы стараемся не впутываться в ситуации, грозящие затянуться надолго, вовлекая вызвавшегося помочь в болото постоянных, никогда не утоляемых потребностей. Погружение в этот сложный, пугающий, часто невероятный мир домашней) насилия требует бездны времени, без каких-либо гарантий успешного исхода.
Надеюсь, эта книга будет полезна врачам общей практики, психотерапевтам и всем тем, кого интересует глубинная психология жестокости, изложенная в понятных для профессионалов и непрофессионалов терминах. Моя цель - снять завесу тайны, страха и домыслов, окружающую явление насилия в семье.
Парадокс возвращения к отвергающему партнеру
Самый загадочный эпизод в сценарии отношений «агрессор - жертва» - это возвращение жертвы, подвергшейся жестокому избиению, к своему обидчику. Тайна такого вопиюще иррационального поведения немного прояснится, если воспринимать его как крайнюю точку континуума различных форм повеления, каждое из которых подразумевает возвращение одной личности к другим, которые в той или иной степени жестоки с ней или отвергают ее. Например, менее острые формы этого поведенческого шаблона без конца описываются в различных пособиях по самоисцелению, а также в таких популярных книгах, как «Женщины, которые любят слишком сильно» Роберта Норвуда (Norwood R. Women Who Love Too Much, 1985), «Мужчины, которые ненавидят женщин, и женщины, которые их любят» Сьюзан Форвард и Джоан Торрес (Forward S. and Torres J. Men Who Hate Women and the Women Who Love Them, 1986), «Умные женщины. Глупый выбор» К. Кован и М. Киндер (Cowan С. and Kinder М. Smart Women Foolish Choices, 1985). Какой бы ни была истинная причина возвращения к тем, кто нас отталкивает, все равно прикрытием ему служит романтика и любовь, и эти книги - именно о женщинах, которые возвращаются к обидевшим их мужчинам.
Второй и очень близкий шаблон возвращения к отвергающей стороне свойственен повзрослевшим детям обоих полов, которые в детстве испытывали недостаток родительского тепла и внимания. Вопреки всякой логике, вырастая, эти дети или продолжают жить вместе со своими родителями или же постоянно навещают их, при этом пренебрегая и лаже избегая более подобающих их возрасту отношений. Трудно поверить, но, будучи взрослыми, эти люди - часто мои пациенты - снова и снова возвращаются к родителям, которые были их основной проблемой в детстве. Эти взрослые лети идут к родителям, которые имели привычку причинять им физическую боль, родителям, которые и сейчас продолжают изо всех сил критиковать и унижать их. Естественно, не у каждого обделенного в детстве взрослого остались родители, к которым можно вернуться. Многие из моих пациентов, чьи родители умерли, умудряются найти других людей, супругов, друзей или родственников, которые поступают с ними так же плохо, как их собственные родители. Мой опыт работы психологом убедил меня, что человеку с неудовлетворительной или неблагополучной историей развития труднее всего уйти от тех людей, которые причиняли ему страдания в детстве, или же, в других случаях, избегать связей с личностями, обладающими такими же точно негативными или разрушительными чертами характера, как их собственные грубые и нечуткие родители. Шаблон постоянного возвращения отверженного ребенка во взрослом возрасте к родителю или партнеру является прототипом возвращения к партнеру, наносящему физические страдания. Эти два поведенческих шаблона психологически идентичны, отличаясь лишь степенью жестокости.
Детство, проведенное в бесконечной борьбе за внимание и одобрение родителей, и вытекающие из него последствия в форме вынужденного возвращения повзрослевшего ребенка к тем, от кого он терпел унижения в детстве, - эти проблемы не ограничиваются исключительно областью психологии. Писатели тоже любят эксплуатировать тему привязанности детей к деспотичным родителям, как, например, в романе Филиппа Рота «Жалоба Портного» (Roth Р. Portnoy’s Complaint, 1967). Действие романа разворачивается вокруг бесконечной агонии, переживаемой главным героем, Александром Портным, по поводу отношений с матерью, безжалостно помыкающей им и унижающей его. Вникнув глубже в этот роман, мы видим, что Портной не может высвободиться из-под влияния своей матери всю свою жизнь, потому что она наложила неизгладимый отпечаток на его психику.
Теория возвращения жертвы к обидчику
В академической теории, особенно в теории психоанализа, есть лишь один автор, шотландский психоаналитик Уильям Роберт Доддс Фейрбейрн, который первым признал привязанность отвергнутого к отвергающему ключевым моментом в формировании психического здоровья. Он работал в учреждении, которое сейчас назвали бы детским ломом, с 1927 по 1935 год. где он заметил, что дети, насильно забранные из семей, где с ними жестоко обращались, сохраняли, как п реальности, так и в фантазиях, чрезвычайно сильную привязанность к своим родителям. Ему было сложно поверить в то. что он видел собственными глазами, потому что ожидаемая реакция должна была быть совершенно противоположной. То есть вполне резонно было предположить, что побитые и униженные дети будут бояться, избегать своих родителей и жаждать поскорее от них избавиться. Фейрбейрн заинтересовался этой необычной привязанностью и начал расспрашивать детей о тех жестокостях, которые им приходилось переносить дома. К его огромному изумлению, эти пострадавшие дети искрение настаивали на том. что их родители - хорошие, а они - дети - сами были причиной всех проблем в семье. Эти наблюдения легли в основу психологической модели Фейрбейрна, в которой эмоциональные расстройства рассматривались как последствия привязанности детей к родителям, которые издевались над ними или нс уделяли им должного внимания.
От детского приюта, в котором пришлось работать Фейрбей- рну, до современных женщин, страдающих от домашних тиранов, - долгий путь; и этот путь будет пройден в моей книге. Открытия и наблюдения, сделанные этим малоизвестным, но от этого не менее блестящим психоаналитиком, раскроют причины, по которым «здоровые» во всех прочих смыслах взрослые люди (мужчины и женщины) сохраняют и восстанавливают болезненные для них отношения (приводящие как к эмоциональному истощению, так и к телесным повреждениям), даже если снова и снова подвергаются унижениям и избиениям. От самой формулировки «насилие в семье» настолько явственно веет опасностью, требующей неотложных мер, что читатель вполне справедливо может пожелать объяснения прямо на первых же страницах. Однако в реальной жизни психологические процессы, лежащие в основе уникальной человеческой привязанности к тем, кто причиняет страдания и унижения. настолько сложны, что многие противоречивые теории наперебой предлагают самый убедительный анализ причин. Для читателя очень важно разобраться в различных теориях и интерпретациях причин жестокого обращения в отношениях между мужчиной и женщиной.
Я бы хотел начать наше знакомство с теориями с рассмотрения одного типичного примера постоянного возвращения пациента к тем, от кого он терпит обиды. Мой пациент - мужчина, и я выбрал именно мужской пол, чтобы этим совершенно реальным фактом проиллюстрировать, что к своим деспотичным партнерам возвращаются не только женщины, но и мужчины; кроме того, такие более мягкие проявления зависимости, когда один из партнеров постоянно возвращается к отвергающей его стороне, тесно связаны с возвращением жертвы физического насилия к своему обидчику. Когда мы достигнем полного понимания причин, по которым Джон постоянно возвращается к использующей его женщине, у нас будет жизнеспособное объяснение и для более серьезных вариаций на ту же тему: возвращение жертвы побоев к обидчику.
Джои. 40-летний столяр, занимающийся производством шкафов и другой мебели, обратился ко мне в состоянии глубокого стресса. Его раннее детство, проведенное в одной из деревушек Новой Англии, было грустным и чрезвычайно одиноким. Его отец был профессором в колледже, большую часть своего свободного времени проводивший, запершись у себя в кабинете и слушая оперу. Его мать, крайне разочарованная своей семейной жизнью, была слишком требовательной к Джону и относилась к нему как к «опоре», на которой должно держаться все хозяйство, поскольку найти опору в муже она отчаялась. Отношения между Джоном и матерью были далеко не самые приятные, ибо ему никогда не удавалось угодить ей. Став взрослым. он так никогда и не женился, предпочитая, однако, вступать в отношения с требовательными женщинами. Во время нашего первого сеанса психотерапии он рассказал о бесконечных неурядицах между ним и его партнершей Сью, в доме у которой он жил. Джон беспрестанно жаловался, что Сью эгоистична, эгоцентрична, склонна к необдуманным поступкам, но почему-то он не может заставить себя ее бросить. У нее был свой очень успешный бизнес по разведению и дрессировке лошадей. Двое детей от предыдущего брака, 14-летний Тоби и 17-летняя Джин, активно помогали матери на конюшне. Почти каждые выходные она проводила вне дома, демонстрируя лошадей своим клиентам на разных мероприятиях. В обязанности Джин входили ежедневные упражнения с лошадьми и выездка, а Тоби чистил конюшни и кормил дюжину лошадей, которые принадлежат его матери. В обязанности Джона входила транспортировка лошадей почти каждые выходные на различные соревнования, подготовка их к показам, заказ всего необходимого, кормежка и другая помощь, в случае необходимости. Единственным неприятным моментом в этом семейном подряде было то. что Джон терпеть не мог лошадей и боялся их, а его постоянным местом работы была мастерская, где он конструировал и изготавливал мебель на заказ. У него появилось ощущение, что его собственные интересы игнорируются в угоду интересам партнерши, отнимающей почти все его личное время. Несмотря на недовольство сложившейся ситуацией, он смирился с ней и лаже платил половину арендной платы за жилье, готовил еду на всю семью и постепенно пустил на самотек свой мебельный бизнес. Джон обратился за помощью к специалисту, потому что этот случай стал уже третьим в его жизни. Он больше не мог справляться со стрессом и безысходностью, поэтому он рискнул обсудить этот навязчивый образец отношений со сторонним наблюдателем.
Джон познакомился со Сью через свою предыдущую девушку, Гейл, которая была успешным дизайнером интерьеров и занималась отделкой дома Сью. Джон помогал Гейл в ее бизнесе и пришел в дом Сью. чтобы повесить гардины. На тот момент Джон прожил с Гейл и ее дочерью уже три года, но в нем нарастало недовольство эмоциональными вспышками Гейл и угрозами разорвать отношения. Несмотря на это он забросил свою карьеру мебельщика, чтобы всегда быть под рукой у Гейл, если ей вдруг понадобиться его помощь. Время шло, и он чувствовал, что его потребности ушли на второй план, в то время как Гейл выдвигала все новые и новые требования, оккупировавшие всю его жизнь. Ему пришлось выполнить обязанности отца для Кристины, дочери Гейл, которой требовалось повышенное внимание из-за ее необучаемости. Фактически, он уделял Крис и ее обучению больше времени, чем сама Гейл. Шанс вырваться из опостылевшей колеи подвернулся во время ремонта в квартире Сью, с которой Джон закрутил бурный роман, но и на этот раз повторился стандартный для Джона образец отношений. Через два месяца он переехал от Гейл прямиком к Сью, даже не попробовав пожить отдельно. Отягощенный долгами, без собственного жилья и с карьерой, которой так и не суждено было начаться, - с таким багажом Джон подошел к своему сорокалетию.
В процессе наших с ним занятий Джон нашел в себе достаточно сил. чтобы впервые в жизни решиться пожить самостоятельно довольно долгое время. Это стало результатом нескольких лет психотерапевтической работы, в течение которых он постепенно удалялся от Сью эмоционально. К своему удивлению. Джон обнаружил, что его бывшая подруга Сью совершенно не нравилась ему «как человек» из-за ее эгоистичного потребительского отношения к своим детям, и не только ему, но и всем остальным людям, с которыми она общалась. Ему мучительно было признать, что его сильнейшая зависимость от Сью заставляет его скрывать от себя самого то, что она ему на самом деле не нравится. Вскоре после того, как он ушел от Сью и начал жить отдельно, в его жизни снова появилась Гейл, и он опасно близко подошел к тому, чтобы опять вернуться к ней, тем самым доказывая, что в действительности пока не готов к самостоятельному существованию.
Мы начнем объяснение причин возвращения Джона к женщинам, которые эксплуатировали его, с краткого знакомства с психологическими моделями или теориями, которые претендуют на понимание причин, толкающих унижаемых и подавляемых людей обратно к тем. кто причиняет им бесконечные страдания.
Глава I
Три психологические модели функционирования человеческой психики
Ученые, занимающиеся изучением развития личности, разделились на множество непримиримых теоретических лагерей, не находящих абсолютного согласия относительно того, как человек устроен психологически. Разногласия касаются мотивации человечества, а также факторов, определяющих развитие человека. Некоторые теоретики полагают, что ключом к пониманию развития ребенка является развитие языка, другие считают, что основным является развитие логического мышления, приверженцы теории научения указывают на серьезные последствия приобретенных рефлексов. классические фрейдисты убеждены, что основными мотивациями являются биологические потребности, и так далее. Когда мы сталкиваемся с недостатком эмпирических знаний, в игру вступают теории, так как в отсутствие абсолютного знания только они и выручают.
Давайте рассмотрим способность предсказывать погоду как пример важности научной модели. Во времена, когда предсказания заменяли науку, считалось, что погодой управляют высшие силы. Эта примитивная модель до сих пор в ходу, потому что, например, у нас в Вермонте толщина опушения некоторых видов гусениц часто служит прогнозом погоды на будущее. Основной конкурирующий метод предсказания погоды основывается на научных наблюдениях за температурой, влажностью и барометрическим давлением. Эти наблюдения сопоставляются с образцом
|
