Идентичность в норме и патологии

КОНЦЕПЦИЯ SELF И ИДЕНТИЧНОСТЬ

Концепция Self занимает центральное место в психоаналитических теориях и, в то же время, отсутствует консенсус в отношении того, что обозначает этот термин ( Mitchell, 1993 ). На Self ссылаются как на идею или сеть идей, структуру в сознании, что–то переживаемое, чью-то уникальную жизненную историю и др. Кhan (1963) пришел к заключению, что вообще не существует удачного определения Self. E.Balint (1991) считает, что наиболее глубокие формы переживания не могут быть организованы в языке, поэтому они ускользают от определения. Британская психоаналитическая школа акцентирует непознаваемость и “приватность” Self.

С этой точки зрения интересно, что даже Kohut (1977), основоположник Self – психологии, признает трудности в четком определении Self. В современном психоанализе можно выделить два основных подхода к концепции Self :

1. Self - как единичное и продолжительное;

2. Self - как множественное и прерывистое.

Концепция Self, как единичного и продолжительного, основывается на пространственной метафоре. Психика – это пространство, где происходят все события. Self находится в психике, занимая в ней центральное место, он является как бы сердцевиной психики. Концепция Self, как множественного и прерывистого, основана не на пространственной, а на временной метафоре. Self – это то, что человек переживает в течение определенного времени, скорее чем что–то, что существует в определённом пространстве.

В определенный момент люди переживают Self как завершенный и интегральный. Тем не менее, в потоке времени Self изменяется и трансформируется, но на протяженном временном отрезке ситуация может измениться, и Self будет восприниматься неодинаково в разных временных интервалах, что в каких-то случаях может интерпретироваться как множественный Self.

До последнего времени определение Self имеет неодинаковое значение и по-разному формулируется. Например, Bilikiewicz (1961), как и многие другие авторы, не давая точной дефиниции Self, приводил его основные характеристики. К последним автор относил процесс наблюдения человеком собственной психической деятельности, когда фиксируется внимание на актах восприятия, мышления, воображения, эмоциональном состоянии и даже самом сознании . Речь идет о понимании того, что “я воспринимаю”, “я думаю”, “я вспоминаю”, “я чувствую” и т.д.

Bilikiewicz рассматривал Self как базисную структуру, которая не поддается более детальному анализу. Self присутствует в течение всей жизни, ему присуще постоянство, неограниченная протяженность во времени, тождественность, Self не может изменяться, изменяться может только личность. Self же сохраняет свою тождественность, несмотря на физиологические и патологические процессы. Поток сознания может прерываться, но в бессознательном периоде Self не исчезает, сохраняя свою тождественность; это особое чувство остается, несмотря на клиническое нарушение или даже отсутствие сознания. Bilikiewicz подчеркивает тесную связь Self с памятью, утверждая, что его существование основывается на памяти: “человек чувствует себя идентичным с собой в основном в связи с существованием неизменного Self в памяти”.

В этих характеристиках Self содержится определённое противоречие или же они требуют дополнительного разъяснения, так как память подвергается в течении жизни значительным изменениям. Таким образом, продолжительость и постоянство Self не может опираться на изменчивую память. Очевидно, на процесс памяти “опирается” не Self, как таковой, а, в какой-то степени, структура идентичности.

В определении Taylor (1989) Self рассматривается как рефлексивная психическая структура: “Я само становится объектом восприятия и формирует картину себя”, “Я оценивает себя и чувствует себя оцениваемым другими”. Self интегрирует все психические функции и предрасположенности в единое целое. Self направляет сам себя и организует отношение к другим. Self переживается как постоянный и когерентный (спаянный), это переживание собственной идентичности.

Эта точка зрения отличается от представлений Биликевича в одном принципиальном моменте, здесь Self не рассматривается как постоянная и неизменяющаяся структура и, в связи с этим, присутсвуют потенциальные возможности различных характеристик и их динамики. Например, исходное состояние Self может изменяться в процессе возрастного развития и/или под влиянием различных внешних и внутренних факторов.

Более того, возникает вопрос о возможности существования в психике одного человека нескольких Self. Данного представления придерживаются Winnicott (1963), Tаylor (1989), Loewald (1960), оперируя понятиями «Настоящего» и «Ложного Self ». Эту идею развивает Shabad (1998), приходя к заключению, что каждый ребенок уже на ранних этапах развития для того, чтобы защитить себя от опасности потерять полностью свою независимость и лишиться своей системы ценностей формирует и развивает «Ложный Self». Этот «Ложный Self» используется им, как защитный буфер, позволяющий не «подставлять под удар» наиболее незащищенные системы.

Cattell (1965) обращает внимание на то, что определение интроспекционистами Self как осознания бытия или волевого акта являются недостаточными. Автор считает, что определение Self ускользает также от специалистов динамической психологии, так как структуру Self невозможно описать в поведенческих терминах.

Саttell идентифицирует Self с Эго, подчеркивая, что Self или Эго не ответственны за все действия организма. Если человек, обвиняемый в убийстве, заявляет во время суда, что он находился «вне себя», в состоянии ужаса в то время, и устанавливается, что он находился в состоянии нарушенного сознания в связи с эмоциональным потрясением, то он может быть экскульпирован на том основании, что действие происходило на «автоматически организменном уровне», а не было обусловлено Эго. Таким образом, не интегрированное оперирование рефлексами и драйвами не является действием Эго.

Self, с точки зрения Cattell’a – это интегрированный «пилот» организма, который находится в поиске наиболее длительного удовлетворения: «всё, что осознанно желается происходит от Эго». Наиболее важной чертой Self является то, что его структура сформирована из различных драйвов, попытка соединения которых дает наибольшее удовлетворение. Эти действия направляются интеллектуальной оценкой ситуации с использованием воспоминаний о прошлых наказаниях и наградах, что устанавливает интеграцию драйвов и придает стабильность поведению, несмотря на большие колебания в выраженности тех или иных желаний.

Rogers (1965) определяет Self как «часть общего перцептуального поля, которое постепенно становится дифференцированным». Акцент делается на том, что постепенно, по мере развития ребенка, часть его тотального индивидуального мира распознается как «Me», «I» и «Муself».

Angyal (цит. по Mitchell, 1993) считает невозможным провести четкую границу между Self и внешним миром. Является ли какой-то объект или какое-то переживание частью Self, зависит в большей мере от того, воспринимаются ли они как контролируемые Self. Те элементы, которые мы контролируем, рассматриваются как части Self, но если такие объекты уходят из-под контроля, то их переживания, как части Self, становятся менее выраженными (постепенно уходят из-под контроля). В определении Self Rogers использует понятия «осознание бытия», «осознание функционирования».

Юнг описывает Self как «сверхординарную личность», проводя четкое разделение между Self и Эго. Эго, согласно Юнгу, распространяется исключительно на сознательную часть психики, в то же время, целостная личность включает не только сознательный, но и бессознательный компонент, таким образом, Эго относится к Self’у как часть к целому. В этом смысле Self является сверхординарным, кроме того, эмпирически, Self воспринимается не как субъект, а как объект. Подсознательный компонент Self может выходить на уровень сознания путем проекции, частично выражаясь человеческими образами, образами животных, растений и абстрактными символами.

Человеческие образы включают фигуры «Отца и Сына, Матери и Дочери, Короля и Королевы, Бога и Богини». Могут использоваться тереоморфические символы, такие как: дракон, змея, слон, медведь, лев и другие сильные животные, а также паук, краб, бабочка, жук, червяк; растительные символы - это обычно цветы (лотос и роза). Абстрактные символы включают геометрические фигуры: круг, сфера, квадрат, отражением которых могут быть сквер, часы, небосклон.

Неопределенное содержание бессознательного компонента делает невозможным исчерпывающее описание человеческой личности. Бессознательные элементы заполняют картину живыми образами различного содержания от животного до божественного, создавая микрокосмос. Self, по Юнгу, представляет собой тотальность психики, которая не может быть описана, поскольку содержит не только сознание, но и неопределяемое границами бессознательное.

С концепцией Self Юнг связывает понятие расширения личности, которое обусловливается прежде всего включением в сознание части материалов бессознательного. Расширение личности происходит также посредством ассимилирования информации из внешнего мира, тем не менее, Юнг предостерегает от заблуждения, заключающегося в том, что человек расширяет своей Self в основном путем поглощения в себя материалов извне. Если какая-то заимствованная извне идея захватывает человека, это происходит только потому, что что-то в его подсознании реагирует на эту идею и придает ей собственную энергию и значение.

Настоящий рост личности связывают с использованием материалов внутренних источников. Без задействованности глубинного подсознания человек оказывается не в состоянии адекватно соотносится с величием цели. Психический рост связан с величием задачи, но рост происходит только тогда, когда имеется способность к нему, а эта способность находится в бессознательном.

Понятие идентичности связано с внутренним ощущением своего Self, которое в свою очередь, обусловлено способностью оценить себя, свою психическую сущность со стороны. Эта оценка зависит, очевидно, от степени консолидации Self’а, от возможности устанавливать психологические границы между своей психической сущностью и окружающим миром.

Интегральность и континуальность Self’а проявляются в его кажущейся отделенности от его же взаимодействия с другими. Возникает чувство, что наш личный Self – это что-то уникально привилегированное, только мы знаем и понимаем его секреты. Self воспринимается как имеющий свою автономную и уникальную жизнь (Winnicott, 1963).

В то же время, Self в более широкой перспективе, оказывается глубоко связанным в отношениях с другими. Это становится ясно, если задать себе вопрос: можем ли мы напрямую переживать себя без опосредованности отношений с другими. Человек зависит от отражений, эти отражения могут быть скрыты в памяти, могут быть в прошлом и вытеснены в подсознание. Они связаны с историей семьи, сложными межличностными отношениями.

Процесс установления психологических границ между своей психической сущностью и окружающим миром может быть нарушен, если Self не консолидирован, а также если рассмотрение себя приводит к возникновению отрицательной самооценки в интеллектуальном, моральном, сравнительном с другими аспектах. Такая психологическая реальность трудно переносима и поэтому сопровождается желанием не осознавать её. Это желание удовлетворяется посредством использования различных форм психологической защиты, например, вытеснения (репрессирования) или расщепления (сплиттинга).

Механизм расщепления имеет непосредственное отношение к нарушению идентичности, поскольку в результате его формируется новый воображаемый идеализированный Self, который по своим характеристикам во многом противоположен первичному, вызывающему комплекс отрицательных эмоций, Self’у. Неприемлемость первичного Self’а обычно связана с психической травматизацией в раннем детском возрасте, когда содержание психической травмы снижает самооценку, вызывает состояния стыда, вины и униженности.

Изменения во внутренней структуре Self также приводят к нарушению идентичности, одним из примеров такого развития может быть феномен «овладения», когда какое-то содержание, идея или какая-то часть личности захватывают власть над всей психической деятельностью. При «овладении» происходит идентификация с определенной идеей, человеком, что непосредственно отражается на характере поведения и способах взаимодействия с внешним миром.

У клинически ориентированного психиатра феномен «овладения» вызывает ассоциации с психическим заболеванием, поскольку он действительно встречается при шизофрении, параноидных расстройствах и др. Тем не менее, «овладение» - феномен значительно более широкий, о чем свидетельствует частота его возникновения в традиционных культурах, где это явление носит обычно благоприятный, преходящий характер и сравнительно хорошо устраняется методами традиционного психотерапевтического воздействия.

Более того, с механизмами, близкими к «овладению», мы встречаемся практически у каждого психически здорового человека, в связи с необходимостью ролевого поведения. Для приспособления к требованиям социальной среды человек, начиная с раннего возраста, привносит в собственную структуру психики и стратегию поведения что-то чужеродное, несвойственное его идентичности; обучается не быть самим собой, вести себя так, как этого требует та или иная ситуация.

Ребенок, начиная ходить в школу, быстро понимает, что его поведение в школе и дома должны четко отличаться друг от друга. Каждая профессия требует определенной специфики ролевого поведения. Человек должен соответствовать ожиданию социума, тому, что от него требуют. Таким образом, происходит отграничение от первичного Self’а части личности, которой «овладевает» ролевое поведение. Юнг называл эту психическую структуру - Персона, позаимствовав термин из древнегреческого названия античной маски, которой пользовались артисты при исполнении различных ролей. По мере развития ролевого Self’а может произойти идентификация с этой структурой.

Подобная идентификация всегда опасна, так как человек начинает жить искусственной жизнью, оторванной от его психобиологической основы, первичного Self . Ролевая идентичность, казалось бы, находится в полном соответствии с требованиями социальной жизни и в обычных условиях справляется с многочисленными и разнообразными по содержанию проблемами. Однако, в кризисных или экстремальных ситуациях существует риск психологической катастрофы, что выражается в выраженной фрустрации, неудовлетворенности своими действиями, девальвации прежних ценностей; возникает чувство потерянности, хаоса, утраты смысла жизни.

Возвращение к «своим истокам», к первичному Self, является единственным выходом, но этот процесс может быть затруднен в связи с длительной «заброшенностью» этой модели функционирования. Таким образом, ролевой Self и связанная с ним ролевая идентичность в реальности представляют собой человека, лишенного его основных свойств; человека, который, в то же время, идентифицирует себя с исполняемой ролью и таким же образом идентифицируется другими людьми.

Развивая концепцию Юнга о коллективном бессознательном представляется возможным анализировать нарушения идентичности по своим механизмам, связанные с овладением психической деятельности архетипами Тени, Анима, Анимус, Старого Мудреца, Великой Матери и др. Каждый из этих вариантов имеет специфические проявления и разную выраженность, вплоть до развития формального психического расстройства. Овладение архетипами Анима и Анимус приводит к значительному усилению черт, характерных для противоположного пола: у женщины - мужских, а у мужчины - женских. Следует иметь в виду, что материалы бессознательного не могут полностью интегрироваться в сознании и способны дезинтегрировать и разрушить его.

В состоянии овладения Анима и Анимусом Self оказывается в состоянии угрозы дезинтеграции, в поведении это выражается обычно непоследовательностью, повышенной активностью или лихорадочной деятельностью, усилением стартовой реакции на внешние раздражители. Анима проявляет себя внезапной сменой настроений, капризностью, неконтролируемостью, бесцеремонностью, зловредностью, усилением интуитивной функции, мистическими переживаниями. Анимус проявляется в упрямстве, заостренном настаивании на принципах, догматичности, стремлении к доминированию.

Huber (1996) приводит следующие короткие определения Эго, Self и структуры. Эго - центральный организатор психической жизни; Self - рефлексивная психическая структура: «Я» принимает на себя функцию объекта восприятия и тем самым становится Self. Self оценивает себя и чувствует себя оцениваемым другими. Self переживает себя постоянным и когерентным (идентичность). Self интегрирует все психические функции и диспозиции (предрасположенности) в единое целое. Self управляет собой и организует отношение к другим. Структура - форма и способ функционирования Self в отношениях с другими.

Huber (1989) считает, что развитие структуры Self завершается, когда Эго само становится объектом, и когда возможно рефлексивное отношение, направленное на себя. Автор считает, что этот процесс наблюдается приблизительно в возрасте восемнадцати месяцев. В процессе взаимодействия с объектным миром дифференцируется управляющая и организующая функция Эго. В дальнейшем возникают образы Self и важных объектов. Объекты переживаются как отделенные от Self’а, аффективно насыщенные и интроецированные. Пережитые эмоциональные состояния, связанные с объектами, особенно взаимодействие ребенка с близким человеком , окрашивают образ Self’а, а также самооценку. Self постепенно приобретает когерентность, границы и способность к самоорганизации.

Большое значение имеет чувство безопасности при связи с объектами. Безопасность стимулирует развитие автономии, усиление Self’а, его способность отделяться от объекта и вступать с ним в отношения. В завершение развития возникает автономный Self, который формирует чувство идентичности. Для когезивного Self’а характерно:

• способность к самовосприятию;

• способность к самоуправлению;

• способность к защите;

• способность к восприятию объектов;

• способность к коммуникации;

• способность к связям.

Формирование этих основных функций завершается к 5-6 годам жизни.

В процессе жизненных активностей человек может проявлять различные версии Self’а, некоторые из них выглядят более естественными и спонтанными, другие вымученными и недостаточно искренними. В каких-то версиях человек выражает себя в большей, в каких-то - в меньшей степени. С этой точки зрения, Mitchell (1993) говорит о более или менее аутентичных или репрезентативных версиях Self.

В аутентичных случаях человек чувствует себя более самим собой. Это выражается в большем комфорте, в связи со способностью и позволительностью вести себя спонтанно. В других случаях, когда человек чувствует себя менее самим собой, возникает чувство неловкости, ограничения самовыражения, используются стереотипные или суженные способы реагирования. Экстремальной формой неаутентичности является сознательная ложь, когда происходит фальсификация чувств или событий.

В различии между аутентичностью и неаутентичностью основным является не конкретное содержание того, что человек чувствует или делает, но отношение между спонтанной конфигурацией и течением его переживаний, и тем, что он чувствует и делает в это время. Например, какое-то конкретное действие или попытка самовыражения могут быть аутентичны в одно время (соответствовать переживанию и его динамике) и совершенно не аутентичны в другое время.

В первом случае, человек чувствует себя комфортно, так как его способ выражения в межличностном контексте, соответствует внутреннему эмоциональному контексту. Во втором случае, возникает чувство неестественности, отсутствия совпадения внешнего и внутреннего ритма.

Важно подчеркнуть, что чувство аутентичности и неаутентичности оказывается связанным с идентичностью и с множественностью версий Self: то что представляется аутентичным в контексте одной версии Self, может быть совершенно не аутентичным в контексте другой версии Self. Возможно также, что действие которое представлялось неаутентичным в прошлом становится более аутентичным со временем, по мере того, как человек изменяется и более полно идентифицирует себя в рамках новых возможностей.

Self оперирует, постоянно находясь под влиянием стремления к самовыражению, силы спонтанной витальности, с одной стороны, и необходимым для выживания ролевым поведением, с другой. Последнее требует сохранения безопасных и привычных социальных связей. Таким образом, спонтанное самовыражение служит в качестве основы проявления аутентичного переживания, а необходимость в безопасности ведет к озабоченности тем, какое впечатление это самовыражение произведет на других людей, особенно на тех, от которых человек зависит. Здесь закладываются основы развития различных идентичностей.

В этом плане чрезвычайно трудно решить, что является истинным, а что ложным по отношению к Self . Khan (1963) считает, что «Истинный Self» - это только концептуальный идеал, который главным образом известен в связи с его отсутствием.

Естественно, человек часто осознает свою фальшивость, неискренность, тем не менее, аутентичность не заявляет о себе таким простым образом. Человек, который старается раскрыть свои «истинные» чувства или понять, кем он действительно является, может разобраться в каких-то переживаниях, связанных с конфликтом или чувством стыда, но этого не достаточно для понимания себя. Основные мотивации очень часто остаются скрытыми. Любое утверждение, касающeеся Self’а и прошлого человека в новом интервале времени выглядит иначе, и сопровождается другими переживаниями.

Четкое ограничение и определение какой-то версии Self’а в качестве «истинной», неизбежно ведет к тому, что что-то ускользает, переживание заключается в искусственные рамки и проявляется неаутентичность.

Некоторые виды переживания чрезвычайно трудно или невозможно разделить с другими людьми. Эти переживания как бы существуют в скрытых, секретных зонах психики, и, в то же время, они могут ощущаться как наиболее важные, являющиеся сердцевиной или центром Self. Другие чувства, способы существования, воспринимаются как второстепенные, выступающие в качестве защитного буфера, панциря, за которым скрываются более ранимые, истинные и, вместе с тем, более аутентичные формы переживания.