Книга седьмая куда улетели белые лебеди? (гражданская война в Сибири, 1918-1920 гг.) Документальное повествование о превращении «белых лебедей»
|
Скачать 2.85 Mb.
|
Мне уже начали казаться странными и глупыми такие вопросы. Куда я попал?- А что вы окончили, какое учебное заведение? – продолжал расспросы Рыжий, глядя на мой университетский значок на лацкане пиджака: голубой ромбик с позолоченным гербом. - Московский ордена Ленина и Трудового Красного Знамени государственный университет имени Ломоносова, факультет журналистики, - громко отчеканил я, гордый за свое образование и свою профессию. Согбенные спины выпрямились. Наступила тишина.
- В чем же заключается ваша работа? – послышался тихий, вкрадчивый голос, но меня этот вопрос уже разозлил, и я ответил:
Раздался громкий, радостный общий смех. Председатель Рыжий застучал ладонью по столу: - Тише, товарищи!.. Тише!.. Зачем задавать такие вопросы? Мы же с вами договорились, что не будем спрашивать, кем он работает. С этим все ясно. Спрашивайте его Устав партии и вообще политику. Голос из угла: - Что спрашивать Устав? Он лучше нас его знает – университет закончил. И про политику каждый день в газету пишет… - А вот мне кажется, что он Устава нашей партии не знает, - с каким-то злорадством сказал Рыжий и, обращаясь ко мне, спросил: - Устав партии читали? - Читал перед тем, как вызывали на первую комиссию, а сегодня, правда, не читал. - То-то я вижу, что вы плохо знаете Устав нашей партии. - Интересно, как это вы увидели?.. Я, кажется, начал уже подтрунивать над Рыжим, настраиваясь на юмористический лад, и это меня погубило. Рыжий засыпал меня дурацкими вопросами: - На каком принципе построена партия? - На принципе демократического централизма. - Как вы понимаете это? - Как сочетание строгого централизма с широкой демократией. - Вот видите, вы не знаете Устава партии! - А разве я неправильно сказал? - Правильно, но вы не назвали четыре пункта, характеризующих этот принцип. - Пожалуйста, могу назвать и четыре пункта, но суть моего понимания демократического централизма в отличие от принципа федеративного построения партии от этого не изменится. Первый составной частью его является централизм и безусловная обязательность решений высших органов для низших; подчинение меньшинства большинству со строгой партийной дисциплиной. Второй составной частью демократического централизма является внутрипартийная демократия: выборность всех руководящих органов партии снизу доверху и периодическая отчетность партийных органов перед своими партийными организациями и перед вышестоящими органами… - Да все он знает: университет окончил, - послышался голос. Однако председатель продолжал сыпать вопросы, спросил, кто может быть членом партии, его обязанности и права. Я перечислил не все пункты, и он опять мне сделал упрек, что я плохо знаю Устав и Программу нашей партии, а сам постоянно заглядывал в эти документы, лежащие перед ним на столе. Измываться надо мной ему помог какой-то нацмен, кажется, казах. Он спросил меня: - Кто вчера прилетел в Москву из-за границы? - Не знаю, - откровенно признался я. - Как так не знаете? Вы должны знать. - А в газетах об этом писали? - Нет, в газетах, кажется, об этом еще не появилось сообщение, передавали по радио, но вы обязаны слушать и радио. В Москву вчера прилетел министр Афганистана… - и казах назвал такую мудреную и длинную фамилию, что натощак и не выговоришь. И последний вопрос, заданный мне комиссией пенсионеров: - Товарищ Плющев, почему вы такого высокого о себе мнения?.. К сожалению, я не смог ответить и на этот вопрос, что и решило мою судьбу. Председатель Рыжий, поправив на своем большом мясистом носу роговые очки, внес предложение: - Итак, товарищи, я считаю, что товарищ Плющев не подготовлен к вступлению в нашу партию. Кто за это предложение, - прошу поднять руки… Началось голосование. С отработанной за многие годы, механической согласованностью пенсионеры один за другим потянули вверх вялые руки, словно их кто-то дергал за веревочку, как кукол. Одна, другая, третья… пятая… десятая… Единогласно! Председатель резюмировал: - Итак, товарищи, партийная комиссия Октябрьского райкома партии города Кургана отклоняет решение парткома завода Кургансельмаш о принятии товарища Плющева кандидатом в члены Коммунистической партии… Так и запишем в протокол… Я сижу обескураженный. Пенсионеры смотрят на меня с любопытством и недоумением, как на оригинального подопытного кролика, которому только что сделали опасную операцию, и теперь они не знают, выживет он или нет. Видя мое убитое состояние, кто-то из них пожалел меня: - Да вы не расстраивайтесь, Владимир Алексеевич. Еще будет бюро райкома. Оно может отклонить наше решение. Успокойтесь. - Спасибо, - пробормотал я и, не помню, как вышел из этого чистилища и побрел по городу, не зная куда, - ничего не понимающий, опустошенный, потерявший под собой почву, словно призрак. «Не расстраивайтесь… Успокойтесь…» - преследовали меня вежливо-лицемерные, сладострастные слова старых чертей. Не успел я очухаться от потрясения, как наступила пятница, 4 февраля 1966 года, и меня пригласили на бюро райкома КПСС. Волнуясь, я вошел в просторный кабинет, где от самой двери начинался длинный ряд столов, покрытых красным кумачом и составленных вместе в виде креста с отрубленной макушкой. У подножья «креста», возле двери, поставили меня, как приговоренного к казни. У «отрубленной макушки» восседал секретарь Октябрьского райкома КПСС тов. Ушаков. Вдоль длинного «древка», по одну и другую сторону, застыли в каменной неподвижности хмурые члены бюро, человек десять, а может, двадцать, не помню. Прямо со стены на меня смотрел огромный портрет Генерального секретаря ЦК КПСС Леонида Ильича Брежнева, который недавно повесили вместо Никиты Сергеевича Хрущева. Обстановка была строго официальная и гнетущая, как в суде, когда на скамье подсудимых сидят важные государственные преступники. Но я в отличие от них – стоял. Мне с каждой минутой становилось не по себе. Мозги ничего не соображали. Из них все мои знания, словно выдуло ветром, - настолько я, очевидно, переволновался. Мне задавали какие-то вопросы о сентябрьском Пленуме ЦК КПСС, о XXIII съезде партии, который через месяц должен был состояться в Москве, - я что-то отвечал невпопад, заикался и подолгу думал, делая отчаянные потуги и переминаясь с ноги на ногу, как худой ученик у доски, который не выучил урока. Мне никогда не хватало реакции, особенно при волнении, а тут она совсем отказала мне. Между тем, изваяния, сидевшие за длинным рядом столов, по-прежнему не изменили своего положения и каменного выражения лиц. Казалось, от моих ответов они еще больше каменели и покрывались ледяным панцирем, как статуи. Наконец, на одной из них лед треснул. Она заговорила: - Не понимаю, журналист, а такая невнятная речь… Как же он проводит беседы с рабочими?.. - Зато он пишет хорошо, - заступился за меня мой поручитель – начальник Первого отдела Александр Иванович Казарин, полковник в отставке. - Да дело даже не в том, как он разговаривает или как он пишет, - внушительно растягивая слова, вмешался в разговор секретарь райкома партии тов. Ушаков и, сделав продолжительную паузу, рассчитанную на эффект, изрек: - Дело в том еще, товарищи, что у него совершенно недостаточная политическая подготовка: видите, не знает сентябрьского Пленума… На меня эти слова произвели оглушительное действие, как кувалдой по голове. В глазах забегали радужные светлячки и совсем отнялся язык, который до сих пор еще что-то лепетал. Я видел, как сбрасывали с себя ледяной панцирь члены бюро, но ничего не соображал. Видел, как беспокойно заерзал на сиденье мой добрый Александр Иванович Казарин: - Но, товарищи, - возразил он, - Плющев прекрасно осветил этот пленум в своей газете, посвятил ему целую полосу… Он просто волнуется сейчас. Но Казарина уже никто не слушал. Заговорила черная сухопарая женщина со строгим аскетическим лицом, чем-то похожая на боярыню Морозову. Она сказала: - Кроме того, товарищи, у товарища Плющева какая-то нескромная биография: во время Великой Отечественной войны он жил на оккупированной фашистами территории и в своей автобиографии пишет, что бежал три раза из концлагеря. - Интересно, - поддержал ее секретарь и спросил у меня: - Как это вы умудрились попасть к фашистам на оккупированную территорию и что там делали, какие такие побеги совершали? Я пытался объяснить, что в оккупацию попал одиннадцати лет вместе со своей матерью и почти со всеми жителями партизанского города Дятькова, расположенного в дебрях Брянского леса, попал по совершенно независящих ни от меня, ни от мамы обстоятельствам, что в оккупации нам было нелегко, нас увозили на чужбину, сажали в концлагеря, продавали в рабство, гоняли на каторжные работы, и что я за связь с партизанами сидел в Шяуляйской каторжной тюрьме, в Литве, прошел через гестаповские застенки, о чем имею документальные свидетельства, - все это я хотел объяснить партийному бюро, но у меня, очевидно, получилось не убедительно, рассказу моему никто не верил, и биография моя вызывала у членов бюро явное сомнение, как бред сумасшедшего. Секретарь райкома в конце концов перебил меня: - Хватит! Мы собрались тут не сказки ваши выслушивать. Вы не только в автобиографии, но и анкете нагородили всяких небылиц. Пишет, что работали в партийном органе, имея в виду газету «Красный Курган». Такого не может быть: беспартийного у нас никогда не допустят работать в партийном органе... - А я работал… - Секретарь, не слыша меня, продолжал: - И вот еще, в рубрике «какую выполняете общественную нагрузку?» – вы пишите: «Секретарь совета офицеров на заводе Кургансельмаш». Позвольте вас спросить: вы разве офицер? Закончили еще и военное училище? Я раскрыл рот, чтобы ответить, но из него вылетели какие-то нечленораздельные звуки, и за меня ответил Казарин: - Видите ли, Плющев окончил Московский университет… В отличие от нашего педагогического института, тем, кто оканчивает университет, присваивается офицерское звание. - Это не имеет значения! – с раздражением перебил его секретарь. Какая это общественная нагрузка? Как журналист и слушатель университета марксизма-ленинизма, он должен выступать перед рабочими с политическими лекциями, проводить беседы… А он разве выступает? Проводит?.. Выходит, что учеба в университете – его личное дело, он не доводит свои знания до рабочей массы. - Ну, почему же не доводит? – робко заметил неуязвимый полковник запаса. – А его выступления в газете на политические темы? Конечно, он не оратор, но его слово прекрасно доходит до рабочих через газету. У него самый массовый слушатель. - Прекрасно! Тогда почему же его отклонила от приема в кандидаты партии партийная комиссия райкома? Товарищ Плющев, может быть, вы скажете нам, почему вас отклонила партийная комиссия? – опять обратился ко мне секретарь райкома тов. Ушаков, поудобнее развалившись в своем кресле. А я смотрел на него с другого конца кабинета и вспоминал, на кого же он похож, этот беловолосый, молодой еще, но уже солидной комплекции человек. Крупная, как чан, голова. Рыхлое, одутловатое лицо. Припухлые, отвисшие губы капризного и самодовольного ребенка. Глаза его смотрят на меня спокойно, величественно, с сознанием собственного достоинства, но я вижу в них только невежду и самодура. Наконец, я понял, что он напоминает мне немецкого пана-офицера из моего детства, который со свитой полицейских ходил по нашему концлагерю и выискивал здоровых детей для продажи литовской помещице. - Ну, что же вы молчите? Скажите, почему партийная комиссия не рекомендовала вас в кандидаты партии? – повторил он свой вопрос. - Не знаю, - ответил я и тем самым, как хищнику, бросил ему поживу, которую он тут же схватил. - Вот видите, вы ничего не знаете, и мы не знаем, как вы попали в оккупацию, что там делали, с какими партизанами держали связь и какие побеги совершали из концлагерей. Никто этому из нас не может поверить. Очевидно, вами должны заниматься сейчас другие органы… И я, товарищи, думаю, - обратился крупноголовый секретарь уже ко всем присутствующим, - думаю, что выражу общее мнение, если скажу, что товарищу Плющеву рано еще вступать в партию… Поймите нас правильно, товарищ Плющев, - опять обратился ко мне. – Мы не отказываем вам окончательно в приеме в партию. Просто советуем пока повременить, разобраться в своей биографии и вообще проявить себя как идеологический работник. Выступайте почаще перед рабочими с политическими лекциями, подучите лучше Устав партии… Вы поняли меня? Я набрал полную грудь воздуху и с прозревшей четкостью вдруг выкрикнул: - Я-то вас понял, но вы меня!.. – не договорил, оборвал на этом фразу, повернулся и выбежал из кабинета, кажется, слишком громко захлопнув за собой двери. Это тоже была моя непростительная оплошность, так как в таких местах, как райком партии, никогда не следует слишком громко хлопать дверьми: тем самым я лишний раз подтвердил, что в партию вступать мне действительно рано – еще и «политически невыдержан». Никогда, никогда не находился я в таком отчаянном трансе. Никогда в моей душе не накапливалось столько обиды и горечи. Несладкими были мое детство и юность. Много вынес за свою жизнь ударов судьбы, но ни один из них так не оскорблял меня, как этот. Ни одна пощечина не палила так мои щеки, даже та, которую я получил в детстве незаслуженно от паняли-учительницы. Формулировка: «политически неподготовленный», данная мне секретарем райкома, звучала для меня так же издевательски, как, например, характеристика: «умственно недоразвит». Неужели ничего другого не могли придумать? Почему не захотели назвать истинную причину отказа? А какова она, эта истинная причина? – я сам тогда не знал. Наверное, меня не приняли в кандидаты партии, думал я, потому, что в моей анкете фигурировала такая строчка: «Во время Великой Отечественной войны более двух лет находился на оккупированной территории». Очевидно, эта строчка испугала комиссию и членов бюро Октябрьского райкома партии, навела на сомнения. На самом деле, в Сибири, где немецких захватчиков не видели, слово «оккупация» звучит примерно так же, как «заграница» или «плен». Многие здесь не понимают всего ужасающего смысла этого слова, поэтому относятся настороженно к людям, побывавшим в оккупации. «Был в оккупации, - рассуждают они, - значит, человек ненадежный, с сомнительной репутацией, его опасно принимать в ряды нашей партии, чистоту которой мы должны блюсти». Именно такими «блюстителями чистоты партии» оказались и члены бюро Октябрьского райкома партии г. Кургана. Но почему они об этом прямо не сказали мне? Кто же из них главный виновник моей беды? Та сухопарая женщина с аскетическим лицом, которая первая уколола меня этим обидным словом: оккупация? Затем его повторил секретарь райкома партии, этот большеголовый дурак. Только у них двоих моя биография вызвала сомнения. Они же двое по существу и решили мою участь. А что думали остальные члены бюро? Остальные – молчали. Остальные, может быть, и сочувствовали мне, но выступать с возражениями никто из них не решился, кроме Казарина. Вот они и являются главными виновниками моей беды, - эти трусливые, равнодушные люди, с молчаливого согласия которых совершается чудовищная несправедливость на земле. Кровоточила душа. Жарилась, как в аду, на огненной сковородке. Душил горький сухой комок, подкатывающийся к горлу. Я бесцельно бродил по окраинным улицам города, ставшего для меня чужим, и бормотал про себя стихи Есенина, какие только взбредут в голову: Нет любви ни к деревне, ни к городу, Как же смог я ее донести? Брошу все. Отпущу себе бороду И бродягой пойду по Руси. |
Похожие:
 |
Вторая Гражданская война в России Белого движения (с целью созыва всероссийского Учредительного Собрания, на усмотрение которого Белые вожди планировали передать рассмотрение... |
|
Ведение Пандемия "испанки" 1918—1920 гг. В контексте других гриппозных пандемий и "птичьего гриппа" |
 |
Следующие советы получены от бывшего сотрудника гру, скрывающегося... Жен, если в Москву перебросят чечей или еще какую каку, то людей для «работы» по ним найдется. Вам в такое лезть не надо. Вот и правило... |
|
Седьмая волна психологии Седьмая волна психологии. Вып. 9/ Сб по материалам 11 Международной научно-практической конференции «Интегративная психология: теория... |
|
Седьмая волна психологии Седьмая волна психологии. Вып. 9/ Сб по материалам 11 Международной научно-практической конференции «Интегративная психология: теория... |
|
Регистрационный номер: Международное непатентованное название (мнн):... Описание: Белые или почти белые, круглые двояковыпуклые таблетки с риской с одной стороны |
|
Книга «Книга единобожия», автор Мухаммад ибн Сулейман ат-Тамими,... Музыкальный альбом «Музыка белых», автор — Музыкальная группа Order, решение вынесено Первомайским районным судом г. Омска от 23.... |
|
Книга седьмая Девибхагавата-пураны. Этот труд является продолжением моей многолетней работы по переводу и исследованию данной пураны, итогом которой... |
|
Фонд музея томского высшего военного командного училища связи Омские, Барнаульские и Томские арткурсы объединены на базе томских курсов в единые Первые артиллерийские курсы Сибири. 31 декабря... |
|
Книга Т. И. Солодовой (Матиканской) «Отзыв мыслей благородных» Книга предназначена для тех, кто интересуется историей, культурой Сибири и в целом России. Сборник может быть использован как учебное... |
|
Книга "Книга единобожия", автор Мухаммад ибн Сулейман ат-Тамими,... Музыкальный альбом "Музыка белых", автор Музыкальная группа Order, решение вынесено Первомайским районным судом г. Омска от 23. 11.... |
|
Книга "Книга единобожия", автор Мухаммад ибн Сулейман ат-Тамими,... Музыкальный альбом "Музыка белых", автор Музыкальная группа Order, решение вынесено Первомайским районным судом г. Омска от 23. 11.... |
|
Книга "Книга единобожия", автор Мухаммад ибн Сулейман ат-Тамими,... Музыкальный альбом "Музыка белых", автор Музыкальная группа Order, решение вынесено Первомайским районным судом г. Омска от 23. 11.... |
|
Книга "Книга единобожия", автор Мухаммад ибн Сулейман ат-Тамими,... Музыкальный альбом "Музыка белых", автор Музыкальная группа Order, решение вынесено Первомайским районным судом г. Омска от 23. 11.... |
|
Книга "Книга единобожия", автор Мухаммад ибн Сулейман ат-Тамими,... Музыкальный альбом "Музыка белых", автор Музыкальная группа Order, решение вынесено Первомайским районным судом г. Омска от 23. 11.... |
|
Книга "Книга единобожия", автор Мухаммад ибн Сулейман ат-Тамими,... Музыкальный альбом "Музыка белых", автор Музыкальная группа Order, решение вынесено Первомайским районным судом г. Омска от 23. 11.... |